Часть 1

Фото 1. Отец Б.Г. Петрова (справа) – кочегар паровоза «Ов», 1904 год

Однажды через железнодорожные пути, по которым его паровоз тащил тяжёлый состав перебирались полчища саранчи. Насекомых было так много, что колёса локомотива забуксовали на них. Около часа они беспомощно вращались, скользя по хитиновым панцирям, до тех пор, пока все прямокрылые не перебрались через рельсы.

В другой раз, во время Гражданской войны, он вёл пассажирский состав вдоль северного берега озера Балхаш, в тендере его «Овечки» закончились дрова, поезд остановился. Тогда пассажиры скупили всю вяленую рыбу у местных казахов, затопили паровоз и поехали дальше.

В многодетной семье Петровых кроме Бориса росло ещё 2 старших сына и 2 дочери, а также младший сын. Мать, естественно, была домохозяйкой.

В 1933 году семья переехала в г. Кропоткин Краснодарского края, расположенный в 136 км северо-восточнее Краснодара. Градообразующим предприятием города являлась тогда станция Кавказская Северокавказской железной дороги.

Перед самой войной отец вышел на пенсию, но продолжал трудиться вместе со старшим сыном в депо, средний сын служил в армии, принимал участие в Советско-Финской компании.

Когда началась война, Борис, успевший окончить 8 классов, уехал в Краснодар и поступил там в Специальную Военно-Подготовительную школу Народного Комиссариата Просвещения № 12, имевшую лётный уклон. Его старший брат и обе сестры ушли на фронт.

В Спецшколе ВВС помимо общеобразовательных предметов больше внимания уделялось физической и строевой подготовке, а также изучению уставов и основ лётного дела (история авиации, устройство двигателя и планера самолёта, метеорология). Распорядок дня был близок к военному. Учащиеся были обмундированы в защитные цвета гимнастерку, украшенную голубыми петлицами с «крылышками», темно-синие брюки и пилотку. Зимнюю форму дополняли тёмно-синяя шинель и будёновка.

Фронт приближался к Краснодару, в течение 1941-1942 учебного года занятия часто прерывались воздушными тревогами. Учащиеся дежурили на крыше общежития для тушения зажигательных бомб. В классах отрабатывали приёмы метания гранат и бутылок с зажигательной смесью.

Окончив 9-й класс, 17-летний Борис уехал домой на каникулы, а 4 августа 1942 года Кропоткин был оккупирован немецкими войсками, каким-то чудом юноше удалось вырваться из города на последнем поезде.

Добравшись до Краснодара, Борис узнал, что спецшкола уже эвакуировалась, тогда он обратился в военкомат и добровольцем был зачислен в Краснодарское пулемётно-миномётное училище (фото 2).

Фото 2. Борис Петров – курсант пулемётно-миномётного училища, 1942 год

Фашисты вошли в краевой центр 9 августа, накануне ночью училище, совершив 100-километровый пеший переход, отступило в сторону города-курорта Горячий Ключ. Расположились на привал, здесь Борис испытал первую в жизни бомбежку. Курсанты ожидали отправки на фронт, но маршал Будённый приказал эвакуировать училище в Армению. Вновь шли пешком до Сухуми, а оттуда эшелоном их отправили под Ереван.

Училище расположилось в 10 километрах от Еревана в селении Канакер в пустых казармах артиллерийского полка, ушедшего на фронт. Учебный план одного года был сокращен до шести месяцев. Занятия продолжались по 12 часов в сутки. Были подъемы по тревоге, учебные маневры, 20-километровые походы к турецкой границе.

В Приазовье начиналась крупная наступательная операция Красной армии. Не окончив полного курса училища, в феврале 1943 г. сержант Борис Петров в должности командира расчёта 50 мм ротного миномёта был направлен на Южный фронт. Он воевал в составе 2 Гвардейской армии, 68 дивизии, 163 полка, освобождал Новочеркасск, участвовал в боях на Миус-фронте, которые проходили в районе хорошо известных из новейшей истории населённых пунктов Донбасса: Степановна, Мариновка, Амвросиевка.

Опираясь на мощную систему обороны, начинающуюся восточнее Таганрога у побережья Азовского моря и протянувшуюся вдоль высокого правого берега реки Миус, противник оказывал упорное сопротивление. Лишь 18 июля 1943 г. после мощнейшей артиллерийской подготовки 2-я Гвардейская армия под непрерывными бомбёжками немецкой авиации начала переправу через реку. Несмотря на упорство сражения, ни одна из сторон не могла добиться успеха.

Здесь Борис получил первое ранение. Осколок попал в спину и навсегда застрял где-то в области поджелудочной железы. В медсанбате, он попросил сестру сводить его помочиться, она отвела его подальше в степь и отошла. В это время налетели фашистские самолёты и разбомбили госпиталь, было убито много раненых, погибли сестра и доктор. Счастливая случайность сохранила юному сержанту жизнь.

Через месяц, поправившись после ранения, Борис вернулся в расположение 68 дивизии и продолжал службу уже в 168 полку. Его произвели в старшие сержанты и назначили на должность помощника командира взвода. К этому времени Донбасс был уже полностью освобождён, фронт откатился на 300 километров к западу. Немецкие моторизованные войска отступали на автомобилях, советские передовые части догоняли их в пешем порядке. Шли днём и ночью, спали на ходу, ухватившись рукой за поясной ремень впереди идущего.

К концу сентября 1943 г. фашисты закрепились на заранее подготовленном рубеже обороны, проходящем севернее Мелитополя по реке Молочная. Это был один из наиболее укреплённых участков Азово-Балтийского «Восточного вала», прикрывавший подступы к Северной Таврии и Крыму.

Каждое село было превращено в крепость. Дом с домом соединялись траншеями. На всех танкоопасных направлениях пролегали противотанковые рвы. Все это дополнялось почти сплошными минными полями и проволочными заграждениями.

Поредевшие после летнего наступления стрелковые части пополнили необученными и плохо вооруженными бойцами, мобилизованными на освобожденных территориях. Во взводе Бориса было много новобранцев, которых в начале войны не призвали в армию из-за энуреза.

Кормили раз в день - в основном ночью. Давали сухари, селедку, кашу и очень мало воды. В октябре начались дожди и ночные заморозки, спали в степи, вырыв саперной лопаткой ямку и укрывшись сверху плащ-палаткой. Утром нередко просыпались в луже с водой. Не смотря на такие экстремальные условия жизни простудных заболеваний в подразделении не было, а энуретики как-то сами собой излечились от своего недуга.

В сражениях у Молочной потери были огромными. Командование ставило задачу «добиться успеха любой ценой». Непрерывные бои продолжались до середины октября, когда наметился успех на южном участке, в прорыв для развития успеха были введены свежие части.

20 октября 1943 г. Южный фронт был преобразован в 4-й Украинский. Его войска овладев 23 октября Мелитополем, 30 октября освободили Геническ и побережье залива Сиваш, 1 ноября, преодолев Турецкий вал, ворвались на Перекопский перешеек.

В одном из боёв за Перекоп старший сержант Петров личным примером увлёк свой взвод в атаку, но под шквальным огнём бойцы залегли. От близкого разрыва снаряда Борис потерял сознание. Очнулся в медсанбате. Кто и как вынес его с поля боя не помнил. Вражеский осколок разворотил левую ягодицу и повредил седалищный нерв. Вдобавок была контузия спинного мозга, развилась параплегия.

Позже, уже в эвакогоспитале движения в правой ноге стали потихоньку восстанавливаться, опытные инструкторы поставили раненого на костыли, но тут на фоне физических нагрузок в левой парализованной стопе развилась каузальная. Ночи напролёт Бориса мучили жгучие ноющие боли, помогала лишь холодная мокрая тряпка, положенная на тыл стопы.

Измученный болью паренёк перестал принимать пищу, хотел умереть. Выручила одна семья армянских врачей, которые подкармливали его и приглашали к себе домой. Будучи бездетными, они даже хотели усыновить Бориса.

Проведя в разных госпиталях без малого 10 месяцев, домой он вернулся в августе 1944 г. Исхудавший, в изодранной осколками шинели, с вещмешком на спине и на двух костылях. Мать, не узнав его, тихо спросила: «Солдатик, ты к кому пришёл?»

Всё в городе Кропоткине так или иначе было связано с железной дорогой. Отец сперва хотел пристроить изувеченного на войне сына в отдел кадров локомотивного депо. Благо образования для работы с людьми было достаточно: девять классов средней школы и фронт. Но Борис воспротивился, он понимал, чтобы инвалиду занять достойное место в жизни - нужно учиться. Никто из большой семьи Петровых не имел высшего образования и даже не помышлял о нём. Старший брат, командовавший штрафной ротой, вернувшись с войны в звании капитана, работал слесарем в депо, средний брат стал кадровым офицером и служил в Германии. Сёстры нашли на фронте своих суженых и проживали с мужьями: одна в Ставрополе, другая - в Ростове-на-Дону.

Вчерашний фронтовик задался целью во что бы то ни стало окончить институт, а потому в сентябре 1945 г. пошел в 10 класс Кропоткинская средней школы № 6 имени Владимира Маяковского.

В то суровое послевоенное время в кубанской степи между распаханных скифских курганов валялось много сбитых немецких самолётов и другого, иногда весьма опасного военного хлама. Вместе с младшим братом Геннадием, пережившим фашистскую оккупацию, Борис вырезал из самолётов листовой алюминий и мастерил портсигары на продажу, гофрированные шланги противогазов приспосабливались в качестве шин для велосипеда, а к глубоким немецким каскам приклёпывали длинную ручку, превращая их в черпаки для выгребных ям.

Однажды чуть было не случилась беда, в руках Геннадия разорвался снаряд от авиационной пушки. К счастью, всё обошлось - отделался незначительными ожогами. Возможно этот случай даже предопределил его судьбу: переехав впоследствии в Кузбасс он устроился работать на шахту взрывником.

Фото 3. Зачётная книжка студента Кубанского мединститута им. Красной Армии - Бориса Петрова

В августе 1946 г. Борис Петров поступил в Краснодарский институт виноградарства и виноделия, но общежития первокурснику не давали. Месяц инвалид-фронтовик ночевал в клумбе на привокзальной площади, а днём ходил на лекции. Через какое-то время выяснилось, что в соседнем медицинском институте есть свободные места в общежитии, туда и перевёлся на лечебный факультет (фото 3).

На курсе было много фронтовиков. Некоторые студенты с фельдшерским и средним медицинским образованием имели опыт работы в медсанбатах и полевых госпиталях в качестве зауряд-врачей.

Борис всё ещё передвигался при помощи двух костылей. В добавок, неустроенность жизни и плохое питание спровоцировали открытие трофических язв на парализованной ноге. Страна-победительница была наводнена инвалидами, многие из них, превратившись в опустившихся пьяниц и попрошаек, стекались в южные города. Один предприимчивый сокурсник собрал вокруг себя инвалидов-студентов, дал им нитки, а также какой-то другой ширпотреб и отправил торговать на рынок. Реализатор из Бориса не получился, воспитанный в рабочей семье, он считал такой заработок презренным. Больше ниток ему не давали.

Фото 4. Фрагмент студенческого конспекта Бориса Петрова на тему: «Внушение»

Однажды соседи по комнате в общежитии отправились купаться на Кубань, Борис поковылял с ними. Во время купания не уберёгся - испачкался в речном иле и промочил бинты. Какого же было его удивление, когда он заметил рубцевание язв после этого. Повторные курсы такой импровизированной пелоидетерапии довершили эффект - раны зажили навсегда.

С первого курса Борис посещал физиологический кружок. Ему часто поручали ловить бездомных котов для опытов, которых он умело приманивал валерьянкой. На пятом курсе студент Петров увлёкся «лечением с помощью внушения» и изрядно преуспел в гипнотерапии (фото 4).

Как это часто бывает, некоторые будущие врачи определяются со своей узкой клинической специализацией, исходя из принципа «благодаря, а не вопреки». Подсознательно они предпочитают ту область медицины, с которой связаны их собственные психосоматические проблемы. Возможно поэтому Борис Георгиевич мечтал стать невропатологом.

Фото 5. Майор Виктор Георгиевич Петров – средний брат Бориса, 1951 год

В июне 1951 г. он окончил пятый курс Кубанского медицинского института имени Красной армии и получил диплом врача-лечебника. Следует уточнить, что учились тогда в мединституте 5 лет, а интернатуры не было.

Страна медленно оправлялась от посттравматического военного шока, и в 1951-м, как и в мае 1945-го первый тост поднимали: «За победу!». Фронтовики и не только, по-прежнему щеголяли в суконных галифе и кителях со стоячим воротником. Детей нередко обряжали в наскоро перелицованную и перекрашенную (от греха подальше) немецкую униформу. Было это не только от бедности - мода была такая!

К окончанию института брат Виктор (фото 5) прислал брату Борису из Германии роскошный подарок - офицерский китель со споротыми петлицами и погонами, широчайшие синие диагоналевые брюки к нему и армейское двубортное чёрное кожаное пальто-реглан.

К этому времени Борис окреп физически, мог передвигаться без костылей и трости, хотя сильно хромал. Вторую группу инвалидности ему пожизненно заменили на третью. При распределении молодой специалист выбрал далёкий Сибирский город Прокопьевск. Конечно же, как инвалид Великой Отечественной он мог остаться в родном Краснодарском крае, но не захотел.

Сейчас можно сколько угодно иронизировать над тем, как выпускники средней школы из Каунаса, наскоро расписавшись, а получении комсомольского билета, добровольно отправлялись добывать кокс в забоях Прокопьевской шахты им. Сталина. Они ехали с одном вагоне с девушками из Полтавы, которым настоятельно рекомендовали «ударная трудом» на Кузнецком машиностроительном заводе «смыть позор» пребывания «на оккупированных территориях». Этот сплав надрывного предстрессового патриотизма и животного страха был реалией того времени.

Отныне жизнь Бориса оказалась навсегда связанной с Кузбассом. С тех пор он бывал в Кропоткине лишь два или три раза. После закованных в мрамор таёжных речек Кузнецкого Алатау и Горной Шории, где он не раз рыбачил со знакомыми геологами (фото 6), степенные мутные воды Кубани о которой он когда-то слагал стихи уже не впечатляли. И только специфический говор со смягчённой «г» («юх», «ухоль» - вместо «юг» и «уголь») ещё долго выдавал в нём выходца с Северного Кавказа.