Данная информация предназначена для специалистов в области здравоохранения и фармацевтики. Пациенты не должны использовать эту информацию в качестве медицинских советов или рекомендаций.
Атопический дерматит не имеет специфических лабораторных маркеров диагностики,
и потому диагностика заболевания основывается в основном на характерных
клинических признаках.
В 1980 г. J. Hanifin и G. Rajka опубликовали большие и малые критерии
атопического дерматита, которые оказали неоценимое влияние на научную и
клиническую медицинскую практику, хотя считается, что они больше пригодны для
использования в стационарных условиях, чем для популяционных исследований.
Диагностический алгоритм атопического дерматита, предложенный американскими
экспертами в 1999 г. и основанный на критериях Hanifin и Rajka, включает
обязательные и дополнительные критерии [1].
Обязательные критерии:
- зуд кожных покровов;
- типичная морфология и локализация кожных высыпаний (у детей);
- экзематозные кожные высыпания, локализующиеся на лице и разгибательных
поверхностях конечностей; у взрослых — лихенизация и экскориации на
сгибательных поверхностях конечностей);
- хроническое рецидивирующее течение;
- атопия в анамнезе или наследственная предрасположенность к атопии.
Дополнительные критерии:
- ксероз (сухость) кожи;
- ладонный ихтиоз;
- реакция немедленного типа при кожном тестировании с аллергенами;
- локализация кожного процесса на кистях и стопах;
- экзема сосков;
- восприимчивость к инфекционным поражениям кожи, связанная с нарушением
клеточного иммунитета;
- начало заболевания в раннем детском возрасте;
- эритродермия;
- рецидивирующий конъюнктивит;
- складки Денье–Моргана (суборбитальные складки);
- кератоконус (коническое выпячивание роговицы);
- передние субкапсулярные катаракты;
- высокий уровень иммуноглобулина Е (IgE) в сыворотке крови.
Нижеперечисленные симптомы также включают в диагностический алгоритм
атопического дерматита [2], поскольку они встречаются у большинства таких
больных: хейлит, трещины за ушами, экзема лица, шелушение кожи без экземы,
плантарный дерматоз.
Диагноз атопического дерматита считается доказанным, если у больного
выявлены три и более обязательных и дополнительных признаков.
Критерии Hanifin и Rajka сохраняют свою силу и вполне подходят для
клинической диагностики обеих форм атопического дерматита. Как известно,
согласно номенклатуре Европейского респираторного общества, различают две
формы заболевания: extrinsic, которая связана с сенсибилизацией к внешним
аллергенам и характеризуется повышением уровня IgE; intrinsic, при которой не
удается подтвердить наличие атопии, несмотря на типичную клиническую картину
поражения кожи.
Американские специалисты предлагают более упрощенные диагностические
критерии атопического дерматита у детей [3].
Обязательные: зуд, экзематозные изменения, хроническое или рецидивирующее
течение.
Типичная для данного возраста локализация кожного поражения: вовлечение
лица, шеи и разгибательных поверхностей конечностей у младенцев и детей;
поражение сгибательных поверхностей, особенно у детей более старшего возраста
и взрослых; щадящее — паховых областей и подмышечных впадин.
Важные особенности (свидетельствуют в пользу данного диагноза, но
встречаются не у всех пациентов):
- начало заболевания в раннем возрасте;
- ксероз;
- атопия (IgE-реактивность).
Как показывает практика, для атопического дерматита характерен клинический
полиморфизм. Достаточно сказать, что в литературе описано более 26 отдельных
мест локализации кожного процесса на участках тела и 9 типичных признаков
атопического дерматита. Выделяют, наряду с сухостью кожи, три основных
признака: зуд, эритема, папулы. У детей клинические проявления заболевания,
особенно локализация кожных повреждений, зависят от возраста. Так, в
младенческом периоде (с рождения до 2 лет) поражаются щеки, лицо, шея,
наружная поверхность конечностей. В детском возрастном периоде (от 2 до 10
лет) высыпания обычно локализуются в локтевых и подколенных складках, на
спине, задней поверхности шеи, боковых поверхностях туловища. Для
подросткового и взрослого периода характерно поражение лица (в основном
периорбитально или по типу атопического хейлита), тыльных поверхностей кистей,
в области локтевых и коленных сгибов. Зудящие папулы располагаются на фоне
лихенизированной и сухой кожи, нередко с выраженным шелушением.
Дифференциальная диагностика
Даже тщательно разработанные обязательные и дополнительные критерии
атопического дерматита Hanifin и Rajka не позволяют во всех случаях точно
диагностировать болезнь. Практика показывает, что применение данного алгоритма
более целесообразно при проведении дифференциальной диагностики атопического
дерматита и других кожных заболеваний, к которым российские эксперты относят
[4]:
- себорейный дерматит;
- контактный дерматит;
- иммунодефицитные заболевания (синдром Вискотта–Олдрича, синдром Джоба);
- микробную экзему;
- розовый лишай;
- чесотку;
- нарушение обмена триптофана.
В одном из последних руководств по аллергическим заболеваниям американские
специалисты предлагают следующий спектр для дифференциальной диагностики
атопического дерматита у детей [5]:
- атопический дерматит;
- энтеропатический акродерматит;
- гаммаглобулинемию;
- атаксию-телеангиэктазию;
- болезнь Хартнупа;
- гипер-IgE-синдром;
- фенилкетонурию;
- скабиес;
- себорейный дерматит;
- синдром Вискотта–Олдрича.
Ведущий американский специалист по атопическому дерматиту профессор D.
Leung рекомендует исключать у больных подросткового возраста также кожную
Т-клеточную лимфому и аллергический контактный дерматит [6]. По мнению D.
Leung, в плане дифференциальной диагностики всегда важно помнить о том, что
самой главной причиной неудачного исхода в терапии атопического дерматита
является низкий уровень комплаентности.
Остановимся более подробно на заболеваниях, с которыми рекомендуют
проводить дифференциальную диагностику атопического дерматита американские
специалисты и которые плохо освещены в отечественной литературе в качестве
нозологий. Однако о них следует помнить при исключении диагноза атопического
дерматита у детей.
Энтеропатический акродерматит. Это аутосомно-рецессивное
заболевание, чаще встречается у девочек и начинается на первом году жизни.
Везикулобуллезные и экзематозные высыпания располагаются симметрично, чаще
вокруг рта, на щеках, коленных и локтевых суставах, а также в перианальной
области. Со временем эти эритематозные и эрозивные элементы становятся сухими,
гиперкератическими и даже напоминают псориаз. Для этого заболевания характерна
алопеция, а волосы отличаются своеобразным рыжеватым оттенком. Другими
характерными признаками энтеропатического акродерматита являются хроническая
диарея и различные проявления со стороны глаз (фотофобия, конъюнктивит,
блефарит, дистрофия роговицы), стоматит, паронихии, отставание в росте и
интеркуррентные бактериальные и грибковые инфекции. Заболевание связывают с
дефицитом цинка и нарушением его абсорбции в кишечнике. Для диагностики
энтеропатического акродерматита исследуют концентрации цинка в плазме крови и
щелочной фосфатазы, цинкозависимого фермента.
Агаммаглобулинемия. Первичное иммунодефицитное состояние,
которое проявляется у мальчиков в возрасте 6–12 мес жизни повторными
бактериальными пневмониями, а также высокой частотой хронических и
рецидивирующих гнойно-воспалительных инфекций ЛОР-органов, кишечника, глаз,
кожи, лимфоузлов. Лабораторная диагностика основывается на выявлении (минимум
двукратном) сывороточной концентрации IgG < 200 мг%, IgA и IgM < 20 мг% и
почти полном отсутствии В-лимфоцитов.
Атаксия-телеангиэктазия является комплексным синдромом
комбинированного иммунодефицита и наследуется как аутосомно-рецессивный
признак. В клинической картине заболевания отмечаются кожные, печеночные,
неврологические и эндокринные расстройства [7]. У больных появляется
телеангиэктазия конъюнктивы и кожи (к 3–6 годам), рецидивирующие бактериальные
инфекции придаточных пазух носа и легких; различные дефекты клеточного и
гуморального звеньев иммунитета, повышается частота возникновения
злокачественных новообразований. В типичных случаях атаксия возникает вскоре
после того, как ребенок начинает ходить, и к 10–12 годам жизни становится
резко выраженной.
Болезнь Хартнупа (нарушение обмена триптофана) —
наследственная ферментопатия триптофанового обмена. Первые эритематозные или
иногда везикулезные элементы у ребенка появляются уже в первые месяцы жизни на
лице, руках и ногах в «виде перчаток и носков». Могут присоединяться
гиперпигментация и гиперкератоз, усиливающийся под воздействием солнечного
света. Зуд кожи может быть разной степени выраженности. Нарушение всасывания
триптофана в кишечнике ведет в школьном возрасте (вследствие нарушения синтеза
никотинамида) сначала к развитию отдельных симптомов и лишь позднее к
слабоумию и грубой симптоматике органического поражения центральной нервной
системы (мозжечковая атаксия, судороги, снижение интеллекта и др.).
Параллельно у больных нарастает пеллагроподобная сыпь с фотосенсибилизацией.
Для заболевания характерно также наличие врожденных изменений костной системы.
Сопутствующими заболеваниями являются реактивный панкреатит, гепатит, синдром
мальабсорбции и т. д. В крови отмечается эозинофилия, высокий уровень общего
IgE. Болезнь Хартнупа диагностируют с учетом данных, полученных на
консультации у генетика, а также в результате специального обследования
(хроматография аминокислот мочи и крови, нагрузочные тесты с триптофаном, тест
на ксантуреновую кислоту).
Фенилкетонурия (болезнь Феллинга). Внедрение неонатального
скрининга на фенилкетонурию (хроматографическое определение фенилаланина в
моче) позволяет с высокой степенью достоверности выявить заболевание уже на
5-й день жизни ребенка. Характерные симптомы болезни: слабоумие всех степеней,
частые судорожные припадки, светлые волосы, предрасположенность к экземе,
«запах конюшни».
Иммунодефицитные заболевания (синдром Вискотта–Олдрича,
синдром гипер-IgE). Согласно рекомендациям Всемирной организации
здравоохранения (ВОЗ), первичный иммунодефицит подозревают у детей, имеющих:
- частые отиты (не менее 6–8 раз в течение одного года);
- несколько подтвержденных синуситов, протекавших в тяжелой форме (не
менее 4–6 раз в течение одного года);
- не менее 2 раз перенесенные и подтвержденные пневмонии;
- повторные глубокие абсцессы кожи или внутренних органов;
- необходимость в длительной терапии антибиотиками для купирования
инфекции (до 2 мес и дольше);
- необходимость во внутривенных антибиотиках для купирования инфекции;
- перенесенные не менее 2 раз глубокие инфекции, такие как менингит,
остеомиелит, целлюлит, сепсис;
- отставание грудного ребенка в росте и весе;
- персистирующую молочницу или грибковое поражение кожи в возрасте старше
1 года;
- наличие у родственников первичных иммунодефицитов, ранних смертей от
тяжелых инфекций или одного из вышеперечисленных симптомов [8].
Заболевания (в том числе аллергические), ассоциированные с первичным
иммунодефицитом, диагностируют на основании соответствующих
клинико-диагностических критериев и иммунологического обследования больного
(определение уровней Ig A, M, G (включая подклассы IgG, IgE), активности
комплементарного, фагоцитарного компонентов, клеточного звена иммунной системы
и т. д.). Диагноз аллергического заболевания (бронхиальная астма,
аллергический ринит, атопический дерматит, пищевая аллергия) ставят на
основании характерных клинических симптомов, а также положительных данных
кожных проб и/или повышенного уровня специфических IgE-антител в сыворотке
крови.
Из более чем 70 описанных первичных иммунодефицитных состояний дерматит или
высокий уровень сывороточного IgE являются обязательными компонентами двух
заболеваний: синдрома Вискотта–Олдрича и синдрома Джоба (или синдрома
гипер-IgE) [7, 8].
Синдром Вискотта–Олдрича — Х-сцепленное заболевание,
входит в группу комбинированной недостаточности клеточного и гуморального
иммунитета, наследуется как аутосомно-рецессивная патология. Синдром Вискотта–Олдрича
достаточно редкое заболевание: частота его встречаемости составляет 4:1 000
000 родившихся живыми мальчиков [7].
Заболевание проявляется у детей в возрасте первых месяцев жизни до 3 лет и
характеризуется триадой: дерматитом, похожим на атопический, рецидивирующими
инфекциями желудочно-кишечного и респираторного трактов и тромбоцитопенией.
Молекулярно-генетическим исследованием обнаружено отсутствие белка WASP (Wiscott-Aldrich
syndrom protein), кодируемого геном 11-й пары хромосом. Тромбоцитопению
объясняют различными причинами: повышенным разрушением клеток; аномальным
метаболизмом; неэффективным тромбоцитопоэзом [7]. Помимо классической,
выделена и более легкая форма синдрома, названная Х-сцепленной
тромбоцитопенией, которая протекает без выраженных признаков иммунодефицита.
В клинической картине синдрома Вискотта–Олдрича обращают внимание на
признаки тромбоцитопении, которые выявляются с первых месяцев жизни ребенка
(удлинение времени кровотечения из ранки, кишечные и носовые кровотечения,
гематурия, петехии, экхимозы) и которые могут привести к тяжелой анемии [9]. У
таких детей инфекционный процесс чаще всего вызван пневмококками и проявляется
в виде отитов, пневмонии, сепсиса, менингита. Если дети выживают, в дальнейшем
преобладают оппортунистические инфекции, возбудителями которых являются
Pneumocystis carini, вирусы герпеса. Нередко у детей старшего возраста
обнаруживаются признаки аутоиммунных заболеваний (васкулиты, тромбоцитопения,
нейтропения, гломерулонефрит, неспецифический язвенный колит, артрит, узловая
эритема) [7–9].
При лабораторном исследовании в крови выявляют снижение числа Т-лимфоцитов,
уменьшение их пролиферативной реакции в ответ на антиген; эозинофилию;
тромбоцитопению (менее 10% от нормы), уменьшение размеров и функциональную
неполноценность тромбоцитов. Уровень сывороточного IgG не изменен (или
несколько ниже нормы), IgM умеренно снижен, а концентрации IgA и IgE повышены
[10].
Помимо классической триады, у пациентов, страдающих синдромом Вискотта–Олдрича,
встречаются рецидивирующий неспецифический артрит, бронхиальная астма,
воспалительные заболевания кишечника. Общее состояние таких детей тяжелое,
основные причины смерти — рецидивирующие вирусные, грибковые, бактериальные
инфекции и кровотечения.
В 2001 г. в отечественной литературе была опубликована статья, в которой
приводится тщательное описание опыта диагностики синдрома Вискотта–Олдрича и
его паллиативной терапии у 8 детей в возрасте 2–14 лет [11].
Синдром Джоба — синдром гипериммуноглобулинемии Е —
аутосомно-доминантное заболевание, с которым ученые ассоциируют еще два других
генетических синдрома — пентасомию Х и синдром Дубовица [12].
Патофизиология гипер-IgE-синдрома недостаточно ясна. Одно из объяснений —
выраженные нарушения в продукции цитокинов, что затрагивает не только иммунную
систему, но и влияет на созревание скелета, синтез коллагена, костный мозг,
метаболизм костей [7, 13]. Считается, что у таких больных снижается
чувствительность В-лимфоцитов к интерлейкину-4 (ИЛ-4) (главный стимулятор
продукции IgE) или же при этом синдроме повышается концентрация
противоположного цитокина — интерферона g (ИФНg). По последним данным, в
патогенез гипер-IgE-синдрома включается ИЛ-12, который способствует повышению
продукции ИФНg [13]. У детей синдром гипер-IgE характеризуется клинической
картиной атопического дерматита, также сочетающегося с рецидивирующими
гнойными инфекциями (подкожные абсцессы, фурункулез, гнойные отиты),
пневмониями, кандидозом кожи и слизистых [7].
В современных публикациях, посвященных синдрому Джоба, минимальными
критериями заболевания принято считать наличие у ребенка:
- повышенного уровня сывороточного IgE;
- гнойных стафилококковых инфекций легких;
- экзематозных высыпаний [14].
Синдром гипер-IgE у взрослых больных клинически диагностируют по таким
признакам, как экзематозная сыпь, рецидивы пневмоний с образованием абсцесса
легкого, повышение сывороточного уровня IgE. Обычно у таких больных не находят
лимфоаденопатию и гепатоспленомегалию.
B. Grimbacher и соавторы у большинства больных с синдромом гипер-IgE
описали также некоторые дисморфические признаки лица, сколиоз, абсцессы кожи,
задержку развития зубов [15].
Диагноз заболевания ставят на основе повторного (минимум двукратного)
выявления сывороточной концентрации общего IgE > 1000 МЕ/мл при наличии в
анамнезе дерматита и повторных глубоких гнойных инфекций с «холодным»
течением. У таких больных в анамнезе отмечаются повторные «холодные» абсцессы
кожи и подкожной клетчатки, лимфоузлов, повторные гнойные отиты с «холодным»
течением [7, 10]. Особую опасность представляют тяжелые эпизоды острых
пневмоний, в том числе деструктивных (у 50%) с исходом в пневмоцеле (у 50%);
абсцессы печени.
Заболевание иногда действительно трудно отличить от атопического дерматита,
особенно у детей — при обеих патологиях у больных могут встречаться такие
симптомы, как экзематозный зуд, высыпания; атопия, стафилококковая инфекция,
высокий уровень IgE, эозинофилия.
Однако сыпь при атопическом дерматите редко появляется у детей младше 4 мес;
она обычно локализуется на лице, щеках, лбу, наружной поверхности конечностей
и ягодиц, тогда как у более старших детей — в локтевых и подколенных складках,
на кистях и стопах. Сыпь при гипер-IgE-синдроме наблюдается у детей более
раннего возраста, располагается на лице, чаще на разгибательных, чем
сгибательных поверхностях тела.
Кроме того, у больных с синдромом гипер-IgE чаще наблюдаются инфекции
паренхиматозных органов (в основном в виде стафилококковых легочных инфекций),
тогда как пациенты, страдающие тяжелым атопическим дерматитом, могут иметь
суперинфекцию Staphylococcus (S.) aureus, осложняющую течение экземы,
и регионарный лимфаденит. В крови больных гипер-IgE-синдромом выявляют
специфические IgE-антитела к S. aureus, Candida albicans, Aspergillus
fumigatus. При обеих патологиях очень часто высеивают S. aureus
с кожи больных. У взрослых больных с синдромом гипер-IgE часто приходится
проводить дифференциальную диагностику с аллергическим бронхолегочным
аспергиллезом.
Литература
- Correale C., Walker C., Murphy L. et al. Atopic dermatitis: a review of
diagnosis and treatment//Am. Family. Phys. 1999; 60: 1191–1197.
- Kanwar A., Dhar S., Kaur S. Evalution of minor clinical features of
atopic dermatitis//Pediatr. Dermatol. 1991; 8: 114–116.
- Spergel J., Paller A. Atopic dermatitis and the atopic march//J. Allergy.
Clin. Immunol. 2003; 112: 128–139.
- Атопический дерматит у детей: диагностика, лечение и профилактика:
научно-практическая программа Союза педиатров России. М.: МФОЗМиР, 2000. С.
80.
- Fireman Ph. Atlas of allergies and clinical immunology. Ed. Ph. Fireman.
3 Ed. Mosby. Elsevier. 2006: 243–257.
- Leung D. Atopic dermatitis: new insights and opportunities for
therapeutic intervention//J. Allergy. Clin. Invest. 2000; 105: 860–876.
- Buckley R. Первичные иммунодефициты с преобладанием дефектов клеточного
иммунитета//Аллергология и иммунология. 2003. Т. 4. С. 65–77.
- Primary immunodeficiency diseases. Report of WHO Scientific Group//Clin.
Exp. Immunol. 1995; 99: 1–24.
- Buckley R. Primary cellular immunodeficiencies//J. Allergy. Clin.
Immunol. 2002; 109: 747–757.
- Иммунология и аллергология. Алгоритмы диагностики и лечения/под ред. Р.
М. Хаитова. М.: ГЭОТАР-МЕД, 2003. С. 111.
- Кондратенко И. В., Галкина Е. В., Бологов А. А., Пашанов Е. Д., Резник
И. Б. Синдром Вискотта–Олдрича: особенности клинических проявлений и
консервативной терапии//Педиатрия. 2001. № 4. С. 29–34.
- Levy Y., Garty B., Danon Y. Hyper-IgE syndrome and
cardio-facio-cutaneous (CFC) syndrome: anew association//Eur. J. Allergy.
Clin. Immunol. 2001; 56: 68: 18.
- Borges W., Hensley T., Carey J. et al. The face of Job//J. Pediatr.
1998; 133: 303–305.
- Bukley R. Disorders of the IgE system. In: Stiehm ER, editor.
Immunologic disorders in infants and children. Philadelphia: W. B. Saunders
Company. 1996; 409–422.
- Grimbacher B., Holland S., Gallin J. et al. Hyper-IgEsyndrome with
recurrent infections-an autosomal dominant multisystem disorder//N. Eng. J.
Med. 1999; 340; 692–702.