В Государственную Думу внесен законопроект об отмене налога на добавленную стоимость на лекарства
Российское здравоохранение само нуждается в лечении. О его проблемах и туманных перспективах рассказывает председатель комитета Госдумы по охране здоровья и спорту Николай Герасименко.
- Николай Федорович, прежде всего о том, что волнует сегодня. Насколько реальна
для России опасность распространения атипичной пневмонии? Высказываются
предположения, что, возможно, это бактериологическое оружие, разрабатывавшееся в
Китае, тем более что случаи заболевания долго скрывались.
- Предположения можно делать какие угодно, но реальных данных об этом нет. Да и
вообще бактериологическим оружием могут служить инфекции, для которых характерны
очень высокие смертность и контагиозность, как, например, для оспы, для чумы.
Здесь же по большому счету не так уж много заболевших и не такая высокая
смертность. Я не вижу оснований для паники. Конечно, надо искать причины
заболевания, надо разрабатывать вакцину, надо проводить карантинные мероприятия,
что и делает Госсанэпиднадзор, но серьезной опасности для нашей страны нет.
- Ваш комитет собирался вносить в Думу законопроект об отмене налога на
добавленную стоимость на лекарства. Как обстоит дело сейчас?
- Законопроект уже внесен. Рассматриваться он будет не позже, чем в мае-июне -
до принятия бюджета. Никто не может сказать, сколько денег собрал бюджет от
введения НДС на лекарства, правительство дает очень противоречивые сведения, кто
называет одни данные, кто - совершенно другие. Но подорожание лекарств - факт
несомненный, и не до 15%, как по данным, приводимым Госкомстатом, а гораздо
больше. В настоящее время зарегистрировано более 11 тысяч наименований
препаратов, а Госкомстат приводит данные всего по 17, среди которых нет
современных оригинальных средств. Рост цен на наиболее популярные лекарства
намного превысил средний уровень инфляции: за прошедший год но-шпа подорожала на
24,5%, валокордин - на 35,8%, нитроглицерин - на 51,9%. Самое же главное - НДС
собирается в федеральный бюджет, а за лекарства платят регионы - и за льготные,
и за лекарства для стационаров - и само население. Меньше стали приобретать
лекарств, хуже лечить, и это не могло не внести вклад в увеличение смертности.
- Вы надеетесь, что НДС отменят?
- Правительство, к сожалению, уже дало отрицательное заключение на законопроект.
Оно исповедует простейший принцип: льгот не должно быть ни для кого. Мы надеемся
на здравый смысл депутатов. На встречах с избирателями они, несомненно, слышат
жалобы на дороговизну лекарств, на то, что подорожание расчистило дорогу
подделкам, количество которых увеличилось. Все будет зависеть от того, как
проголосуют депутаты. Есть еще и Совет Федерации. Комитет по охране здоровья
будет продолжать бороться за отмену НДС.
- Нам обещают, что после реформы обязательного медицинского страхования
положение в здравоохранении улучшится. Но, во-первых, будет это не раньше, чем
через четыре года, во-вторых, мы уже слышали обещания, что станет лучше с
введением ОМС. Страховая медицина существует 10 лет - лучше не стало. Непонятно,
куда деваются деньги.
- Начнем с того, что денег просто очень мало отпускается. Во всех странах
страховой тариф - 10-11% фонда оплаты труда, у нас - 3,6%, то есть в три раза
ниже. Существует стоимость медицинской услуги: содержание здания, коммунальные
платежи, заработная плата медицинских работников, медикаменты и так далее. О чем
можно говорить, если страховой тариф покрывает всего 30-40% себестоимости
лечения? Поэтому пациенты вынуждены платить - за лекарства, за исследования.
Программа государственных гарантий - 300 миллиардов рублей (около 10 миллиардов
долларов), то есть на одного жителя России приходится чуть больше 2 тысяч рублей
(70 долларов) в год. Для сравнения: в США программы "Медикейр" и "Медикейд",
предназначенные для пенсионеров, инвалидов, социально незащищенных лиц, суммарно
стоят 480 миллиардов долларов. У нас пенсионеры и неработающее население в самом
скверном положении. Если страховой тариф мал, самый низкий в мире и 10 лет не
пересматривался, то на неработающему населению вообще ничего не полагается. Все
отдано на откуп территориям. Где-то из местного бюджета отпускается 6 рублей,
где-то 10, где-то 20, где-то тысяча. Пенсионеры оказываются невыгодными для
лечебных учреждений. За них бюджет платит очень мало, и на них не
распространяется медицинское страхование. Если будет принято предложение
страховать пенсионеров за счет Пенсионного фонда, то это, конечно, улучшит
медицинскую помощь им. Сейчас проводится эксперимент в нескольких регионах.
Пенсионный фонд выделяет 525 рублей при условии, что субъект Федерации выделит
сумму не меньшую. Получается 1050 рублей на пенсионера в год.
- Но ведь это очень мало.
- Безусловно, мало. Предполагается, что не все пенсионеры болеют и не все
госпитализируются. Шла речь и о том, чтобы в порядке эксперимента попробовать
оплачивать счет за лечение пенсионера полностью, чтобы понять, сколько денег на
самом деле требуется.
- Будет ли входить в медицинское страхование лекарственное обеспечение, как это
делается во многих странах?
- В принципе это правильно. Во многих странах лекарственное обеспечение входит в
страховку.
- Не может ли стать добровольное медицинское страхование каким-то выходом для
здравоохранения?
- Это не выход, а скорее одно из дополнений. Чтобы улучшить ситуацию в
здравоохранении, выход только один: увеличить финансирование. Остальное - это
сказки. У нас 97% лечебных учреждений - государственные. В частном
здравоохранении стационаров меньше 1%, поликлинических учреждений - чуть больше
2%. Добровольное медицинское страхование можно приветствовать только как
дополнение к обязательному. Из 40 миллиардов, приходящихся на платные услуги,
чуть больше 13 миллиардов - добровольное страхование и 27 миллиардов идет прямо
в кассу лечебного учреждения без всякого добровольного страхования. Пациенты
предпочитают обходиться без посредника. И лечебному учреждению так выгоднее. Я
уж не говорю о деньгах, которые идут мимо кассы - прямо врачу. Компании
добровольного медицинского страхования должны доказать свою полезность,
завоевать доверие. Это закон рынка.
- Из нашего разговора получается, что корень всех бед здравоохранения -
отсутствие средств.
- Правильно. Государственные затраты на здравоохранение составляют около 3% ВВП.
А только для поддержки здравоохранения - без развития - нужно не менее 5%. В США
на здравоохранение тратят около 15% ВВП, в европейских странах - от 8 до 11%.
- А как финансируется программа государственных гарантий?
- Считается, что на 60-70%, но расчет делается не по реальным, а по заниженным
ценам, тем, которые были много лет назад. Нужно в программу государственных
гарантий включить диагностику и лечение опасных для жизни заболеваний и
обсчитать не абстрактную, а реальную их стоимость, а потом определять
финансирование. Сейчас эта программа не гарантирует 100% медицинской помощи. Все
опять упирается в деньги. Если средств хватает только на покупку телогрейки, то,
сколько ни ходи по рынкам, шубы не купишь.
Ада Горбачева, "За год некоторые препараты подорожали в полтора раза",
"Независимая газета", 25.04.2003
Источник: Pharmindex.ru