Глава 31. Шизофреноподобные психозы при эпилепсии
Вопрос, вынесенный в название главы, заслуживает внимания в силу схожести
клинической картины психозов при двух заболеваниях и эндогенного
происхождения обоих процессов (см. далее, в гл. 39).
Пароксизмальные расстройства, доминирующие в клинике эпилептической болезни,
не исчерпывают ее и не находятся, как считалось ранее, в антагонизме с
аффективными, галлюцинаторными и бредовыми нарушениями. Кроме того, острые
эпилептические психозы с признаками помраченного сознания (сумерки, онейроид и
др.) расцениваются в качестве эквивалентов пароксизмам. Остро протекающие
психозы с сохраненным сознанием (больные ориентированы в месте, во времени,
собственной личности и кататимно воспринимают ситуацию) увязаны с
пароксизмальной активностью намного меньше. Но и они больше напоминают “реакции
экзогенного типа”, т.к. в виде острого параноида, например, наполнены иллюзорным
восприятием (“бред восприятия” по К.Ясперсу), истинными слуховыми и зрительными
галлюцинациями. Последние окрашены в яркие тона, а реальные предметы имеют
радужную окантовку. Очень характерны т.н. метаморфопсии (макропсии, микропсии) –
искажения форм и величин предметов и пространства. Пациенты резко возбуждены,
склонны к разрушительным действиям, спасаются от преследователей, либо
агрессивны к ним. Больные видят в окружающих врагов, которые хотят уничтожить их
самым жестоким образом, слышат угрозы и брань, реагируют соответствующим
аффектом – от боязливого до злобного. Особенность острого эпилептического
параноида состоит в том, что всегда сложно квалифицировать статус с помраченным
и непомраченным сознанием.
Разновидностью острых состояний с сохранным сознанием являются острые
аффективные психозы у эпилептиков, которые чаще представлены монополярными,
депрессивными и маниакальными, расстройствами с разнообразной
психопатологической структурой. Депрессии обычно включают дисфорический оттенок,
но могут быть и витальными с раптоидными суицидальными действиями. Маниакальные
состояния часто сопровождаются экзальтацией, но без двигательного и
ассоциативного ускорения.
Эндоформные (шизофреноподобные), т.е. хронические расстройства
психотического уровня без помрачения сознания при эпилепсии, как правило, бывают
на поздних этапах заболевания, через 10 – 15 лет после его начала и, нередко, на
фоне нормализации ЭЭГ с исчезновением, либо с урежением судорожных припадков.
Паранойяльные состояния относятся к наиболее ярким и красочным психозам
при “божественной болезни”. Такое название, возможно, эпилепсия
получила когда-то в т.ч. из-за специфичной для нее формы и фабулы бреда
религиозного содержания. По сути, отмеченные психозы можно называть
“паранойяльными” лишь условно, так как наряду с системно-бредовыми идеями
религиозно-мистического (сектантского) и религиозно-мегаломанического
(мессианского) характера в их структуре присутствуют эмоции экстаза
(одержимости), галлюцинаторные эпизоды (видения) и симптомы смешанных
аффективных расстройств. Последние колеблются от “истового” покаяния с идеями
греховности и самобичеванием, до гипоманиакальной и “парафренной” по содержанию
(т.е. некритичной) тенденцией выступать в роли “пророков”. Такими остались в
истории знаменитые эпилептики Магомет, Иван Грозный и Нострадамус. Такой,
видимо, была Жанна д’Арк. Довольно часто религиозная экзальтация у эпилептиков
пребывает в тесной связи с болезненным сексуальным возбуждением, жестокостью и
садизмом, о чем писал в 1901 году П.Б.Ганнушкин в своей знаменитой статье
“Сладострастие, жестокость и религия”.
В отличие от шизофреников, паранойяльные эпилептики чрезвычайно откровенны,
обстоятельно излагают свои идеи, иронично-ласкательно называют своих врагов и
недоброжелателей, пользуются уменьшительными суффиксами. О себе и о
единомышленниках отзываются некритично и высокопарно как о “самых достойных
людях”. Верят в собственную правоту и в “торжество справедливости”. Отличаются
оптимизмом вне зависимости от реальной ситуации и обстоятельств. Фон настроения,
как правило, экстатически-восторженный, а при противодействии окружающих – с
тревожно-злобным аффектом и с фанатичной неустрашимостью. Описывая т.н.
“эпилептоидный тип реакции”, П.Б.Ганнушкин указывал, что при нем “ситуационный и
конституционный факторы не только не исключают друг друга, но даже действуют в
одном направлении”, что больной “… не погружается в самого себя, как шизоид или
шизофреник, он ведет борьбу”.
Хронические эпилептические психозы, галлюцинаторно-параноидные,
парафренные и с кататонической симптоматикой, по форме мало различаются с
таковыми при шизофренической болезни. Их дифференциальная диагностика обычно
строится на содержании психопродуктивных расстройств. К ним относится
фантастически-устрашающая или религиозная тематика галлюцинаторных и бредовых
переживаний, связь бредовых построений с фабулой вербальных галлюцинаций, а
также легкая трансформация параноидных состояний в парафренные. Расстройства
чаще протекают на фоне сниженного настроения с дисфорической аффективной
напряженностью, что также считается критерием дифдиагностики с шизофренией.
Однако главным отличием эпилептических психозов и критерием их нозологической
принадлежности по-прежнему остаются достоверные анамнестические сведения об
имевших место пароксизмальных явлениях и психопатологический анализ “негативных”
эпилептических расстройств: эгоцентризма, торпидности и обстоятельности;
напряженного и ригидного внутреннего эмоционального настроения с облегченной
переменой внешнего аффекта – от слащавости, до брутально-злобной агрессивности.
Патопсихологическим же доказательством служат признаки т.н. “концентрической”
деменции.
|