1.4. Перспективы встраивания Дальнего Востока России в систему экономических и политических приоритетов развития стран Азиатско-тихоокеанского региона

В современных условиях Дальний Восток России вызывает пристальное внимание как центр притяжения геополитических, экономических и инвестиционных интересов. При этом, ключевое значение обретает проблема структуризации Дальневосточного региона в рамках РФ, причем на первый план выходит не функциональная составляющая, а то, каким образом должно быть организовано пространство региона с целью его максимально полного включения в геополитическую структуру России.

Геополитическая структура государства – это пространственно организованный механизм осуществления политической власти. Его необходимыми компонентами являются национальные интересы, или легитимированные интересы господствующей политической элиты, и система контроля, или действенной инфраструктуры, обеспечивающей перенос необходимого количества ресурсов в любую точку государства с целью легитимации политической власти.

Таким образом, для определения места Дальнего Востока в геополитической структуре России необходимо, во-первых, сформулировать совокупность национальных интересов относительно данной территории, и, во-вторых, конкретизировать пути и способы реализации этих интересов.

Анализ значительного числа публикаций, посвященных проблемам развития Дальнего Востока России и вышедших в последние годы, дает возможность констатировать факт, что при изучении экономического, политического или геополитического положения ДФО российские ученые во главу угла ставят проблему обоснования значимости самого региона.48 Начиная с момента инициации широкомасштабных экономических реформ, шел мучительный поиск ответа на вопрос о том, зачем нужен современной России Дальний Восток и какие опасности нас ожидают в случае произвольной или непроизвольной утраты данного региона. Проблеме же определения возможной конфигурации Дальнего Востока, вопросу, какой она должна быть, уделялось недопустимо мало внимания.

В современном международном праве используется принцип историзма при оценке юридических фактов, т. е. правомерность приобретения территорий оценивается с точки зрения права, действовавшего в соответствующую эпоху. Если рассматривать этот аспект Российского Дальнего Востока, то складывается довольно странная ситуация в отношениях с соседями по АТР, в частности с Китаем.

В Китае в последние годы выдвигается тезис об «исторической несправедливости» современных границ Китая. В качестве территориальных приобретений Китая современные китайские историки представляют результаты завоеваний не только всех китайских династий, но неханьских государств (например, монгольского и маньчжурского), выступавших в роли оккупантов по отношению к самому Китаю. Китайские историки тщательно фиксировали и включали в исторические хроники факты кратковременных завоеваний территорий в древности, что приобретало статус исторического документа.

В Академии общественных наук Китая создан Научно-исследовательский центр по изучению истории формирования границ Китая. При этом китайские исследователи следуют концепции «единого многонационального Китая». Она может подразумевать как создание научной модели формирования территории Китая как длительного и сложного процесса, так и попытку «проецировать вглубь веков» нынешнюю его территорию и территории всех народов, так или иначе связанных с ханьцами.

Если говорить о китайском взгляде на формирование российскокитайской границы, то китайские исследователи считают все договоры, кроме Нерчинского и Буринского, неравноправными, а Россию представляют как единый неизменный исторический сюжет, враждебный Китаю. При этом народы Сибири и Центральной Азии рассматриваются как части единой китайской нации, насильственно присоединенные к России. В некоторых работах даже Нерчинский договор рассматривается как уступка со стороны Китая.50 Однако по мнению всех без исключения российских специалистов, именно Нерчинский договор 1689 г. был навязан России Цинской империей с помощью вооруженной силы и привел к потере Россией значительной территории на Дальнем Востоке, которую она уже освоила. Айгуньский договор 1858 г. и Пекинский договор 1860 г., которые в Китае до сего дня официально именуются «несправедливыми» и «неравноправными», на самом деле, позволили России вернуть лишь часть утраченной в 1689 г. территории, установив нынешнюю границу по Амуру и Уссури.

В международном праве вообще нет понятия «неравноправный договор».51 Бывают действительные и недействительные договоры. «Неравноправный договор» – политическая и моральная категория, которую китайская сторона, видимо, путем длительного употребления хочет перевести в правовую.

В этой связи, следует прийти к выводу, что Китай с большой долей вероятности не может эффективно развиваться в своих нынешних границах. В связи с этим, внешняя экспансия становится, видимо, не просто возможным, но единственным средством выхода из всех порочных кругов.

Оптимальными направлениями для экспансии представляются восток России и Казахстан. Восточная Сибирь, как и Дальний Восток России обладают гигантской территорией и природными ресурсами при очень небольшом, причем быстро сокращающемся населении. Схожая ситуация имеет место в Казахстане. Ситуацию усугубляет соотношение наличия у Китая четкой и целенаправленной стратегии развития при полном отсутствии до последнего времени какой-либо взвешенной стратегии у России. Очевидна, что сторона, имеющая стратегию, всегда выиграет у стороны, не имеющей таковой. В таких условиях не представляется возможным создание системы экономического сотрудничества со странами АТР, выгодной для России.

Первым и необходимым, хотя и недостаточным условием для изменения ситуации является сокращение экономического отставания РФ от Китая, т. е. выход российской экономики на темпы роста, существенно более высокие, чем темпы роста экономики КНР. Вторым необходимым, но недостаточным условием является прекращение деградации Вооруженных сил РФ (особенно стратегических ядерных сил) и начало их реального, а не пропагандистского возрождения.

Для Дальневосточников всегда был важным ответ на вопрос «Откуда исходит угроза безопасности России?» Московские политологи и журналисты скорей всего скажут: от «агрессивного блока НАТО». Или от исламских фундаменталистов. Или от американских «ястребов». Вряд ли кто из них сразу обратит внимание на Азиатско-Тихоокеанский регион. Но именно туда выходят дальневосточные земли России с их несметными минеральными богатствами, крупными городами и хозяйственными объектами, в том числе федерального значения. Да, в этой части России невелика плотность населения, да она продолжает снижаться. И уже почти два миллиона россиян покинули этот регион. Но это же перспективная как в экономическом, так и геополитическим отношении территория государства и заботиться о ней, как и обо всей территории за Уральским хребтом, Правительство РФ должно ежедневно и ежечасно.

Этот регион сегодня, как правило, не причисляют к «горячим точкам» планеты. Чаще озабоченность СМИ и политологов вызывают Ближний и Средний Восток, Кавказ, Балканы. В Стратегии национальной безопасности России, принятой несколько лет назад, из «горячих точек» АТР обращено внимание только на ситуацию на Корейском полуострове, способную оказывать негативное воздействие на международную обстановку. В то же время АТР полон нерешенных пограничных вопросов. Взять хотя бы острова Парасельские и Спратли в Южно-Китайском море. В спор об их принадлежности вовлечены, кроме Китая и Вьетнама, еще как минимум три страны. И некоторым из этих стран Россия продает оружие. По островным территориям в ВосточноКитайском море (Сенкаку) спорят Китай и Япония. Есть менее известные, но от этого не менее острые споры из-за линии прохождения границы и у других государств Азии.

Конечно, в эти конфликты Россия не вовлечена, в отличие от ситуации с островами Южно-Курильской гряды, принадлежность к России которых оспаривает Япония. Но это и опаснее, так как на своей границе и на своей территории у Российской Федерации гораздо больше возможностей для маневра. А в чужих конфликтах правительство в меньшей степени может влиять на ситуацию. Оппоненты такого взгляда на ситуацию в регионе могут возразить, что все вышеперечисленные споры регулируются сегодня мирными способами. Да, и слава богу, сейчас в АТР господствуют разумное начало и тенденция к сохранению мира и стабильности. Но если в силу изменения ситуации – глобального

экономического кризиса, краха политики той или иной партии, стоящей у власти в одном из азиатских государств, кому-то захочется отвлечь недовольство электората маленькой пограничной войной? Тогда Россия может ожидать проблемы и для себя.

Проблемы экономического развития Дальнего Востока России, низкий уровень стратегического планирования развития субъектов РФ ДФО, нерациональное освоение природных ресурсов, повсеместное использование устаревших технологий наносит непоправимый ущерб имиджу государства. Восточная Сибирь и Дальний Восток всегда признавались важным источником природных ресурсов (древесина, нефть, природный газ, уголь, алмазы и цветные металлы). Именно эти ресурсы были главным объектом внимания как российских, так и зарубежных бизнес организаций. Правительство России находится под огромным давлением со стороны экономически развитых стран и международных банковских организаций, которые рекомендуют перестройку в экономике, внедрение рыночных принципов ведения хозяйства субъектов РФ ДФО, а также создание политически стабильных условий для иностранной помощи и инвестиций в экономическое развитие региона. Природные богатства Дальнего Востока России определяются в качестве залога иностранной финансовой помощи и инвестиций в регион.

Сегодня Дальний Восток России является важной региональной силой в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В определенной мере регион быстро движется в сторону рыночных реформ и повышению уровня международных торговых отношений, особенно со своими соседями по АТР. В то же время существует некоторый уровеньнапряженности в отношениях между федеральным центром и региональными правительствами ДФО, что не является новым фактом.57 В этой связи, следует отметить положительную динамику развития региона в первое десятилетие XXI века (Президенты РФ: В.В. Путин и Д.А. Медведев) (рис. 2).

Экономический кризис 2008–2009 гг. – это первый структурный кризис глобальной экономики в XXI веке. Мировая экономика столкнулась с нехваткой материальных ресурсов для роста. При этом, имеющиеся ресурсы используются не рационально. Многие производства и отрасли были созданы задолго до формирования глобального рынка. Они создавались как локальные производства отдельных национальных экономик. После образования глобального рынка выявилось, что многие из них устарели, являются технически отсталыми, часть производств размещена неудачно, вдали от сырьевых и производственных ресурсов. Для глобального рынка они лишние, ненужные, отбирающие ресурсы у современных экономичных производств. Своим нерациональным потреблением они создают дефицит материальных ресурсов, что ведет к безудержному росту цен на сырье и материалы. Совсем не случайно, что экономический кризис начал проявляться тогда, когда цена нефти достигла 140-150 долларов. Дефицит энергоресурсов послужил спусковым крючком для разворачивания кризиса.

Разразившийся мировой экономический кризис не обошел стороной и Россию. Резкое падение мировых цен на товары традиционного российского экспорта, снижение доступности дешевых кредитов в конце 2008 года и начале 2009 спровоцировали обвал на фондовом рынке России, девальвацию рубля, снижение промышленного производства, ВВП, доходов населения, а также рост безработицы.

Рис. 2. Динамика экономического состояния России в период рыночных реформ

Антикризисные меры Правительства РФ потребовали трат значительной доли международных резервов. По состоянию на 01.07.2009 г. международные резервы Центрального банка составляли 412,6 млрд долл. По сравнению с 1 июля 2008 года, когда объем международных резервов России составлял 569 млрд долл., этот показатель снизился на 27,5 %. В мае 2009 года ВВП России снизился на 11 % по отношению к аналогичному месяцу прошлого года.

Экспорт за этот месяц упал по сравнению с маем 2008 на 45 %, составив 23,4 млрд долл.; импорт снизился на 44,6 % до 13,6 млрд долл. Сальдо торгового баланса уменьшилось в 1,8 раза.

Во второй половине 2009 года экономический спад был преодолен, в III и IV кварталах этого же года рост ВВП России с учетом сезонности составил 1,1 % и 1,9 % соответственно. По итогам 2009 года ВВП России упал на 7,9 %, что являлось одним из худших показателей динамики ВВП в мире, в то же время, показав лучшую динамику, чем несколько стран бывшего СССР. Данные показатели позволили России выйти на третье место по ВВП на душу населения среди стран бывшего СССР, обогнав по этому показателю Латвию и уступив только Эстонии и Литве. В марте 2010 года в докладе Всемирного банка отмечалось, что потери экономики России оказались меньше, чем это ожидалось в начале кризиса. По мнению экспертов Всемирного банка, отчасти это произошло благодаря масштабным антикризисным мерам, которые предприняло правительство РФ.

Если сформулировать интегрально, то мировой экономический кризис – это процесс, в ходе которого из отдельных национальных экономик, созданных в силу исторических причин и обстоятельств, локально стихийно, имеющих порой низкий технический уровень, формируется единая глобальная система индустриального производства с высокой специализацией и техническим уровнем. Это процесс, в котором индустриальная экономика использует, по сути, последний существенный резерв повышения своей эффективности.

В нашем прошлом мы ищем корни настоящего. Анализируя настоящее, мы пытаемся узнать, что принесет нам будущее. При этом необходимо не забывать о историческом опыте прошлого. Теория многополюсного, многополярного мира получила широкое распространение, как некая модель будущего мира. Порой она похожа на ностальгию по утерянному могуществу и величию, порой на мечты о таковом в будущем мире. При этом утверждается, что возникновение такого мироустройства неизбежно. Но никто до сих пор внятно не объяснил, как будут сосуществовать эти полюса, как будут избегать конфликтов. Разговоры о неких правилах сосуществования, которые все будут неукоснительно соблюдать, очень напоминают «протоколы о намерениях», которые, как правило, не реализуются.

Любой из вариантов многополярного мира не изменит главного. Это модель размежевания, соперничества, взаимного сдерживания, противостояния и конфликтов. Исторический опыт показывает, что в случае конфликтов и противостояний, правила, в лучшем случае, действуют до той поры, пока одна из сторон не почувствует угрозы проигрыша или поражения. После этого правила для этой стороны перестают существовать как сдерживающий фактор. Помимо этого необходимо учитывать, что мир не находится в статическом состоянии, он постоянно динамически изменяется. При этом могущество полюсов, соотношение сил между ними будет постоянно изменяться. А это неизбежно будет приводить к очередным переделам сфер влияния и контроля. То есть, многополюсная система будет крайне нестабильной и неустойчивой.

Способна ли такая система решить имеющиеся на сегодняшний день прорешить проблему взаимных приграничных территориальных претензий, экономического и демографического давления одних стран региона над другими и т. п.? Ведь все основные механизмы рыночных отношений сводятся к противостоянию и соперничеству. Поэтому система многополярного мира способна эти проблемы только обострить, или, в лучшем случае, законсервировать. При этом уровень конфликтности будет только повышаться, угрожая перейти в открытое противоборство. Каким образом многополюсный мир способен решить сегодняшние и завтрашние проблемы мирового экономического кризиса?

Объективные тенденции развития глобальной экономики АТР в условиях вступлении России в ВТО требуют сотрудничества и интеграции, а не размежевания и противостояния. Многополюсный мир неизбежно породит полярные экономики. Каждый из полюсов будет вынужден выделять громадные ресурсы на создание и обеспечение своей силовой составляющей, обеспечивающей его безопасность и поддерживающий его экспансию. В многополюсном мире неизбежна новая гонка вооружений, и она вряд ли ограничится землей, вероятно, создаются или будут созданы системы космического базирования. Большая часть мира, не попавшая ни в один из полюсов, станет ареной борьбы полюсов за ресурсы, влияние, за контроль над стратегическими территориями и коммуникациями.

В экономике развивающихся стран АТР формируются первые ростки нового типа производства, которое приходит на смену индустриальному производству это «интеллектуальное производство», которое предъявляет новые требования к человеческому капиталу к трудовым ресурсам. Оно выработает свою идеологию. Какой она будет, можно только предполагать. Если либеральная идеология, это идеология свободы действий, то идеологией интеллектуального производства будет идеологией свободы мысли и интеллектуального творчества. Возможно, как более интеллектуальная идеология, она включит в себя понятие справедливости, которому места в либеральной идеологии не нашлось.

Сейчас невозможно предугадать, какую форму примет переход к интеллектуальному производству. Остается только надеяться, что умудренное опытом прошлого, человечество сумеет его пройти более бесконфликтно и с меньшими потрясениями, чем это происходило при предыдущих сменах системы производства. Динамика процессов в экономике показывает, что переход к интеллектуальному производству произойдет уже в текущем веке. Мировой экономический кризис будет стимулировать этот переход. Этот процесс идет уже сейчас. Конечно, материальное производство никуда не исчезнет, но изменится его роль, поменяются ценностные шкалы экономического могущества, поменяется система геополитических оценок. Вполне возможно, что в недалеком будущем в списке ведущих стран АТР не будет некоторых, являющихся сегодня экономическими и геополитическими лидерами. Это, кстати касается России и ее неотъемлемой части – Российского Дальнего Востока.

Тенденции роста региональной экономики в посткризисный период, начиная с 2010 года, не должны убаюкивать управляющие структуры субъектов РФ ДФО, поскольку вполне возможен вариант провала преобразований из-за высокого уровня коррупции и забюрократизированности системы управления региона. Сегодня, как никогда, деловая активность, и общественная деятельность дальневосточников нуждаются в высвобождении из-под бюрократического вертикального прессинга, иначе «технологическая» модернизация просто не даст эффекта. Так, успехи в развитии информационно-коммуникационных технологий дают преимущество в скорости обработки информации и принятия решений, но они не породят мультипликационного эффекта в других секторах экономической деятельности, если одновременно не будут снижены административные барьеры и обуздана коррупция.

Становится очевидным, что тормозит поступательное развитие Дальнего Востока России высокий уровень и динамика преступности. Многие социальноэкономические региональные вопросы, так или иначе, смыкаются с коррупционными схемами, что резко снижает уровень инвестиционной привлекательности ДФО для зарубежных инвесторов.

На оценку населением своего социального благополучия оказывает влияние и сложившийся уровень, и динамика преступности. В среднем в ДФО в 2010 г. зарегистрировано 143 615 правонарушений (2 280 на 100 тыс. человек) (табл. 4, 5).

Таблица 4. Число зарегистрированных преступлений в территориях ДФО (абс.)*