4.1. Проблемы народонаселения, численного состава и здоровья женщин фертильного возраста

Для подавляющего большинства дальневосточников в возрасте старше 16 лет репродуктивное здоровье является одной из актуальных базовых ценностей, которые определяют будущее семьи, региона, государства. Проводимые социологические исследования позволяют судить о процессах, происходящих в молодёжной среде региона, о формировании приоритетов жизненных ценностей. Результаты этих исследований могут служить уточняющими факторами при реализации долгосрочных планов семейно-демографической региональной политики.

Данные социологического опроса дальневосточников, проведенного нами в 2010-2012 гг., в рамках подготовки анализа результатов программ модернизации регионального здравоохранения, не добавляют оптимизма. Так на предложение определить по пятибалльной шкале ценность здоровья в перечне жизненных ценностей, только 80,7% респондентов поставили на первое место ранговое значение здоровья. В то же время, осознание большинством лиц всех возрастных групп здоровья вместе с ценностью семьи, как ведущих категорий важнейших социальных ценностей, указывает на то, что именно они конкурируют с материальным благополучием, престижной работой и уровнем образования.

　Большинство респондентов (67,8%) осознают, что уровень их репродуктивного здоровья зависит, прежде всего, от них самих. Лишь в группе респондентов старше 40 лет этот показатель уменьшается до 39,3%, что объясняется как высоким уровнем заболеваемости, так, вероятно и влиянием стереотипов сознания об ответственности системы здравоохранения за их здоровье.

В то же время основная масса респондентов женского пола относится к собственному здоровью, в том числе и репродуктивному весьма небрежно. Многие опрошенные женщины не адаптированы к реальной действительности. Это не позволяет им сформировать современный стиль жизни и репродуктивного поведения, которые обеспечивали бы предупреждение заболеваний репродуктивной сферы, в том числе и ИППП. Они подвержены влиянию отрицательных социальных норм и традиций, которые сложились в перестроечный и постперестроечный периоды, как отражение рыночных преобразований, отторжения семейных ценностей и социальной деградации части населения России. Как свидетельствует совокупность полученных данных о распространенности положительных и отрицательных поведенческих факторов, влияющих на репродуктивное здоровье, доля тех, кто действительно придерживается принципов здоровье сохраняющего поведения, не превышает 25% обследованных.

В демографии продолжительность репродуктивного периода характеризуется указанием границ репродуктивного возраста. Репродуктивный период в жизни каждой отдельной женщины начинается с появлением первой менструации (менархе) и заканчивается менопаузой. Условно принимается возраст с 15 лет до 49 лет. Женщина-мать служит основой семьи, и факторы риска, которым она подвержена, отражаются на семье и на обществе в целом. Известно, что установка на планируемое число деторождений во многом зависит от национальных, социальных и экономических особенностей как общества в целом, так и отдельной семьи в частности.

Анализа литературы и результаты исследований по проблеме сексуального поведения и репродуктивного здоровья позволяет сформировать перечень факторов, которые оказывают влияние на репродуктивное поведения девушек и молодых женщин. При этом уровень активности в гетеросексуальном поведении является результатом интеграции трёх групп факторов.

Первая группа — это биологические факторы, представляющие индивидные особенности, которые носят устойчивый характер и влияют на развитие социальных и психологических факторов (хронологический возраст, темп полового созревания, наличие или отсутствие хронических заболеваний).

Вторая группа — социальные факторы, проявляющиеся в процессе социализации, когда, формируются стереотипы, установки, убеждения, передаются образы гендерных, сексуальных ролей и представлений, включая этнические аспекты нормы традиционного поведения, отношение к противоположному полу и т.д. Определённые характеристики семьи (структура и состав, психологический климат, возраст родителей и др.).

Третья группа — психологические факторы, представляющие личностную структуру девушек и молодых женщин, проявление устойчивых и вариативных свойств личности.

Для демографов, врачей, специалистов по управлению различного уровня, на какой бы социально-экономической ступени развития данная страна или её регион не находились, вопросы репродуктивного здоровья подрастающего поколения на которое возлагается надежда сохранения генофонда, повышение уровня здоровья будущих трудовых ресурсов для инновационного развития,– всегда актуальны.

В РФ реализуется долгосрочная государственная демографическая программа, основные направления которой определены в Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года.Целями демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года являются стабилизация численности населения к 2015 году на уровне 142 - 143 млн. человек и создание условий для ее роста к 2025 году до 145 млн. человек, а также повышение качества жизни и увеличение ожидаемой продолжительности жизни к 2015 году до 70 лет, к 2025 году - до 75 лет. Основными задачами демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года, направленными на улучшение состояния здоровья женщин, детей и подростков, являются сокращение уровня материнской и младенческой смертности не менее чем в 2 раза, укрепление репродуктивного здоровья населения, здоровья детей и подростков.

Убыль населения в сочетании с огромными, требующими освоения территориальными пространствами, демографическим давлением со стороны сопредельных государств, оттоком населения из важных в геополитическом отношении регионов в последние годы превратилась в значимый фактор. Он влияет, как на уровень национальной безопасности, так и на уровень социально-экономического развития государства. В январе 2013 года в российских СМИ появились сообщения о том, что в России, впервые за многие годы, будет зафиксирован естественный прирост населения. Справедливости ради многие из них отмечали при этом, что «баланс еще неустойчив».

В то же время число и качество трудовых ресурсов на Дальнем Востоке России не выдерживает критики. А в условиях реализации долгосрочных планов по модернизации экономики проблемы народонаселения региона только обострились. Что делать, если во всех без исключения субъектах РФ ДФО не хватает мальчиков и девочек, мужчин и женщин, просто даже на то, чтобы населить эту громадную территорию? А делать что-то надо, причем в весьма короткие сроки. Если вспомнить виктимологию, то становится понятным, что при наличии малонаселенной, весьма богатой территории (ДФО) с перспективами в ближайшие десятилетия потерять остатки постоянно проживающего населения, формируется ситуация, когда «жертва», т.е. Россия невольно «притягивает» к себе агрессоров. По мере ослабления богатой ресурсами обширной страны нарастают аппетиты у окружающих ее государств, которые видят в ней легкую добычу. И, в конце концов, наступит момент, когда найдутся десятки «правовых» аргументов, чтобы оправдать аннексию «пустующих» земель…

Проблемы воспроизводства населения. Воспроизводство населения в территориях Дальнего Востока России, как и в Российской Федерации в целом, характеризовалось ссуженным типом на протяжении всего периода социально-экономических реформ (1990-2012 гг.). Простое воспроизводство обеспечивается при коэффициенте суммарной рождаемости около 2,15 детей на одну женщину репродуктивного возраста. Если в 1990 г. на Дальнем Востоке показатель суммарной рождаемости соответствовал этому уровню (2,14), то в 2001 г. – он почти вдвое ниже (1,29), в 2012 г. – 1,57 и составляет у горожанок 1,46 детей и сельских жительниц – 1,69.

Максимальный уровень суммарной фертильности в 2012 г. зарегистрирован в ЧАО – 2,009 детей, у горожанок - 1,795, сельских жительниц – 2,3, Республика Саха (Якутия) – 2,0 детей, у горожанок - 1,775 и сельских жительниц – 2,699, т.е. в данных субъектах в сельской местности, где проживает только треть населения (33-34%), обеспечивается простое воспроизводство населения. Что же относительно городской местности, то здесь население элементарно вымирает. Но эти два региона Дальнего Востока с точки зрения демографии находятся в зоне относительного благополучия с точки зрения демографии.

В то же время в самых населенных территориях, которые концентрируются на юге ДФО ситуация весьма далека от оптимистичной. Минимальный уровень суммарной плодовитости наблюдался в Приморском крае - 1,468 детей (в городах -1,367, в сельской местности – 1,8) и Хабаровском крае − 1,487 детей (в городах -1,402, в сельской местности – 1,886), а ведь именно в этих субъектах РФ ДФО проживает более половины населения региона (52,5%).

На этом фоне, совсем неудивительным фактом является то, что как на Дальнем Востоке, так и в России в целом в 2012 году не удалось достичь естественного прироста населения. По итогам года была зарегистрирована естественная убыль. В целом за 2012 год в РФ умерли почти 1,9 млн. человек, на 26,2 тыс. человек или на 1,4% меньше, чем в 2011 году. Снижение числа умерших зарегистрировано в 68 регионах, в 21 из них смертность сократилась на 3—7%. Среди «передовиков» - республики Ингушетия, Кабардино-Балкария, Алтай, Удмуртия, Марий-Эл, Мордовия; Хабаровский, Камчатский, Пермский, Приморский края; Ульяновская, Вологодская, Костромская, Самарская, Магаданская, Владимирская, Новгородская, Тверская, Мурманская, Архангельская, Кемеровская области. Еще в 20 регионах России смертность сократилась на 2—3%.

Естественный прирост населения по итогам 2012 года зарегистрирован в 40 регионах (в 2011 году таких было 28). Наибольшие темпы естественного прироста населения наблюдались в республиках Башкирия, Коми и Удмуртия, в Камчатском и Красноярском краях.

Рост рождаемости в прошедшем году зафиксирован в 79 субъектах РФ, в 20 из них — на 7% и более. Лидеры демографической статистики: республики Татарстан, Чувашская, Марий-Эл; Краснодарский, Красноярский края; Калужская, Липецкая, Вологодская, Курганская, Кемеровская, Нижегородская, Ярославская, Омская, Московская, Тюменская, Сахалинская области; Ненецкий, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа и город Санкт-Петербург. Москва в данных Минтруда фигурирует среди 29 регионов, в которых рождаемость выросла на 5—7%.

В целом в 2012 году в России родилось на 102,4 тыс. (5,7%) детей больше, чем в 2011 - это самый высокий результат после 1990 года. На этом фоне «отрезвляюще» выглядит средний вариант демографического прогноза Росстата, согласно которому численность населения России к 2030 году сократится до 139,3 млн. человек (на 1 января 2012 года этот показатель составил 143 млн. человек.)

По мнению руководителя Федеральной миграционной службы РФ К. Ромодановского, если благодаря повышению рождаемости все-таки удастся стабилизировать и увеличить численность населения России, единственным источником пополнения трудовых ресурсов будет являться международная миграция. Поскольку убыль населения в сочетании с огромными, требующими освоения территориальными пространствами, демографическим давлением со стороны сопредельных государств, оттоком населения из важных в геополитическом отношении регионов превратилась в значимый фактор, это подтверждает обоснованность его высказываний.

Дополняет его мнение и то, что наблюдаемое в настоящее время повышение рождаемости связано не столько с усилиями власти, сколько с временным увеличением доли лиц наиболее фертильных (репродуктивных) возрастов, родившихся в последнюю волну увеличения рождаемости в 80-е годы прошлого века. Сегодня не стоит поддаваться соблазну объяснять спад рождаемости во всех территориях ДФО 1990-х годов провалом экономических реформ в стране, а всплеск рождаемости после 2005 года — демографическими программами или какими-то другими действиями федеральных и региональных властей. Влияние этих факторов, безусловно, имеется, однако на самом деле они второстепенны, поскольку со времени окончания Великой Отечественной Войны динамика рождаемости в государстве формируется из сложения двух трендов: общего снижения рождаемости (как и во всем мире) и разнонаправленных колебаний с периодом примерно в четверть века. Послевоенный рост рождаемости откликнулся всплеском рождений детей в конце 70-х — 80-х годов и внуков в 2005—2015 гг., родившихся в 50-е годы прошлого столетия россиян (табл. 4.1).

Исходя из выше указанных воззрений на демографические процессы в регионе, после 2015 года в ДФО начнется спад рождаемости.

Сегодня все рассуждения о семьях с тремя детьми, во всяком случае, на Дальнем Востоке России являются мифическим образом, поскольку качество жилого фонда региона и число квадратных метров на одного дальневосточника весьма далеки от оптимальных критериев. Кроме того, усугубляет ситуацию низкий уровень материального благосостояния семьи, имеющей одного или двух детей даже при обоих работающих родителях, что значительно снижет перспективы мотивации к рождению третьего ребенка. Даже во Франции, находящейся на втором месте по рождаемости в Евросоюзе, только треть семей имеет по три ребенка, да и то эта статистика держится за счет мигрантов из Северной Африки и ближневосточных стран. На Дальнем Востоке большинство семей предпочитают иметь одного ребенка, невзирая на т.н. демографическую политику государства. Конечно же, государство должно поощрять рождение любого ребенка и помогать его растить, однако если нет условий и мотиваций для рождения второго ребенка, то откуда взяться третьему?

Таблица 4.1. Суммарный коэффициент рождаемости в РФ (1960-2014 гг.) (число детей в расчете на 1 женщину)

Низкий уровень рождаемости наблюдается сегодня в большинстве экономически развитых стран. Примерно такой же суммарный коэффициент рождаемости имеет место в Армении, Беларуси, Болгарии, Боснии и Герцеговине, Венгрии, Германии, Греции, Италии, Испании, Латвии, Литве, Молдове, Польше, Румынии, Сингапуре, Словакии, Украине, Хорватии, Чехии, Южной Корее, Японии.Большинство из этих государств в последние 15-20 лет пережили период существенных социально-экономических трансформаций, что не могло не сказаться на процессах демографического воспроизводства. Однако, в части этих стран отмечается одновременно и снижение показателей смертности, что в конечном счете позитивно сказывается на процессе воспроизводства в целом.

Вторая негативная сторона падения рождаемости - старение населения и соответственное сокращение доли в нем детей и юношества, а так же женщин репродуктивного возраста. А это крайне неблагоприятно с точки зрения развития инновационных технологий, поскольку цикл нововведений становится все более плотным во времени, требующим широкого привлечения молодых кадров более энергичных и адаптивных к новшествам. С 1989 по 2007г. численность детей в возрасте до 15 лет уменьшилась на 13 млн. человек, составив 22720 тыс. Молодое поколение – это будущее нации, и его численность, здоровье, образованность многое предопределяют.

Что касается смертности, то в последние годы ее показатели в России перестали расти и даже немного уменьшились. Хотя, максимальный в мире коэффициент смертности у Центрально-Африканской Республики — 18 на 1000 населения, в Западной Европе он составляет 9‰, а в США — 8‰, снижение смертности в России с 16‰ до 14‰ и ниже можно расценить, как несомненный успех.

Сводной характеристикой режима воспроизводства служит нетто – коэффициент, который показывает, сколько дочерей родит при данном режиме воспроизводства в течение всей предстоящей им жизни некоторая совокупность новорожденных девочек с учетом повозрастной смертности женщин. В ДФО в 2009 г. данный показатель был ниже, чем в РФ (0,731 против 0,898). Таким образом, режим воспроизводства в ДФО соответствует снижению численности населения примерно на 26,9% с каждым женским поколением

Снижение числа детей в семье сопровождается появлением «моды» на бездетность и возникновением общества «чайлдфри», т.е. общества бездетных. Дети оказываются нежелательными нарушителями сложившегося уровня и образа жизни определенной части молодежи региона. Кроме того, в современном российском обществе формируется, как бы мы не хотели этого признавать, низкая «ценность» детей, по сравнению с другими жизненными целями дальневосточников. В то время как желание иметь детей существенно зависит именно от ценностных ориентаций, от предпочтения счастья семейной жизни с детьми в противовес другим ценностями, таким как стремление к личному обогащению, эгоцентризм и др.

Социологические исследования мотивов поведения молодежи показали, что во всех социально-демографических группах региона ценность трех детей занимает последнее место в списке приоритетов. Один ребенок находится в первой половине, двое детей – в последней трети списка. В условиях ограниченности ресурсов приоритет удовлетворения потребностей определяется их настоятельностью. С изменением указанной системы происходит переход к новой модели семьи и рождаемости. При росте уровня жизни ценность рождения в семье нескольких детей в принципе может и возрастать, но и снижаться. Этим можно объяснить «парадокс обратной связи» уровня жизни и рождаемости.

Следует иметь в виду, что система пособий, которая, по мнению российских властей, призвана стимулировать рождаемость, фактически не имеет соответствующего эффекта. Дополнительные выплаты только тогда оказывают стимулирующее влияние на увеличение числа детей в семье, когда средний уровень доходов достаточно велик, чтобы гарантировать хорошую материальную обеспеченность такой семьи. Система пособий призвана лишь сглаживать различия между семьями с разным числом иждивенцев.

Однако не все зависит от желания и возможности иметь детей. Сегодня не только в России, но и в иных странах Европы и США наблюдается возрастающий феномен бесплодия супружеских пар. По оценкам экспертов, их более 15%, очень быстро растет мужское бесплодие, частота которого в структуре соответствующих браков достигла 38-45%. Российская медицина довольно давно занимается проблемой помощи при бесплодии, но до последнего времени эта деятельность была достаточно ограничена и практическое применение новых технологий в этой области касалась весьма узкой группы супругов.

Существует и такой фактор снижения рождаемости в России, как рост смертности женщин в наиболее детородном возрасте, что сокращает продуктивный потенциал российской популяции. Это особенно опасно в связи с уменьшением у нас численности женщин в таком возрасте. С 2000 по 2006 г. возрастные коэффициенты смертности увеличились у женщин в возрасте 25-29 лет с 1,4 до 1,5%, в возрасте 30-34 с 1,8 до 2,0%, в возрасте 35-39 с 2,4 до 2,7%, в возрасте 40-44 с 3,4 до 3,6%. Репродуктивный контингент сокращается также в связи с выездом населения в активном трудоспособном возрасте, включая и молодых женщин, на заработки или постоянное жительство за границу.

Сокращение рождаемости происходит не только под влиянием числа женщин репродуктивного возраста и уровня их здоровья, но и под влиянием происходящей в России сексуальной «революции». В результате распространения «свободных сексуальных отношений», что стало модной темой на телевидении и в печатных изданиях, официальный брак часто подменяется сожительством или партнерством. Результаты проводимых анонимных социологических опросов, число которых за последние годы увеличивается, позволяют судить о современных тенденциях в поведении молодых людей, об их взглядах на брак, сексуальное поведение, методы регулирования рождаемости. Основная масса молодежи не считает целесообразным связывать себя узами официального брака и предпочитает добрачные половые связи, мотивируя это тем, что необходимо стать, в первую очередь, материально независимым от родителей, закончить учебу, получить профессию, и только тогда брать на себя ответственность и обязательства в отношении семьи. Большинство юношей не считают целесообразным нести ответственность за сохранение возможной беременности у их партнерши и предоставляют девушке самостоятельно решать эти вопросы, а барьерные методы контрацепции используют в первую очередь как средство предохранения от ИППП.

На этом фоне увеличивается число разводов и беспризорных детей, расширяются масштабы проституции, включая детскую, растет число заболевания социальной патологии (СПИД, туберкулез, гепатит) и т.д. Телевидение, развлекающее зрителей, показом бесчисленных боевиков и детективов со сценами убийства, насилия, секса, отрицательно воздействует на духовно-нравственное, психическое и социальное здоровье населения, развращает людей, особенно молодежь.

Переход к новой модели семьи и рождаемости в ДФО подтверждается и динамикой возрастного коэффициента рождаемости. Он дает информацию о распределении числа рождений по разным возрастным группам женщин фертильного возраста. Оценка двадцатилетней динамики позволяет сделать вывод о формировании тенденции смены возрастной модели рождаемости в ДФО в виде перехода инициативы рождения к более старшим возрастам. Несомненно и наличие изменения вклада отдельных возрастных групп в суммарную рождаемость в ДФО. В начале социально-экономических реформ рождения в возрастных группах 20 – 29 лет обеспечивали более 62% суммарного коэффициента рождаемости, к концу первого десятилетия XXI века удельный вес этих возрастных групп сократился на 3,3 процентных пункта. Сформировалась тенденция роста вклада в суммарный коэффициент рождаемости возрастных групп женщин старше 30 лет.

Сдвиг возрастной модели рождаемости к более старшим возрастам свидетельствует о трансформации возрастной модели рождаемости. Подобные тенденции имеют негативные последствия изменения рождаемости в будущем, поскольку сдвиг рождаемости к более страшим возрастам может привести к сокращению репродуктивного периода и снижению вероятности рождения последующих детей. В условиях распространенных в настоящее время в ДФО способов регулирования деторождения, в которых основное место занимают аборты, вероятность того, что откладывание рождения детей на более поздний период приведет к снижению качества потомства и ограничению рождений. На фоне снижения числа женщин репродуктивного возраста и состояния их здоровья, роста доли бесплодных браков и социального поведения молодежи, перспектива формирования достаточного для инновационного развития региона, трудовых ресурсов становится призрачной.

Социальное поведение, которое практикуется в настоящее время многими молодыми людьми в ДФО, свойственное им стремление к риску, раннему началу сексуальных отношений, экспериментированию с наркотиками, алкоголем – может негативно влиять на здоровье их будущих детей, но мало чем отличается от социального поведения молодежи в других регионах России и экономически развитых стран мира. В то же время у 75% девушек в России имеются хронические соматические заболевания, у 10-15% - гинекологические расстройства, ограничивающие их фертильность. Число гинекологических заболеваний среди подростков за последние 5 лет возросло в 3 раза. Около 60% заболеваний у юношей в возрасте 14-17 лет могут представлять угрозу бесплодия в будущем.

В Российской Федерации из всего женского населения, составляющего 74,4 млн., бесплодием страдают 12 млн. женщин. Частота инфертильных брачных союзов составляет 8-17,5% это миллионы супружеских пар репродуктивного возраста. В настоящее время этот показатель не имеет тенденции к снижению. В связи с этим проблема диагностики и дифференциальной диагностики различных форм бесплодия является весьма актуальной для отечественного здравоохранения. В 43-65% случаев, бесплодие в браке обусловлено нарушением репродуктивной функции женщин, в 5-6% - мужчин, в 27,7 - 48,4% - нарушениями у обоих супругов. Приблизительно у 2,3% супружеских пар причину бесплодия выявить не удается.

Тенденции репродуктивного поведение женщин в ДФО. Репродуктивная функция семьи органично связана, с одной стороны, с интересами общества и государства в количественном воспроизводстве населения, а с другой – с интересами, установками и ожиданиями личности, входящей в состав семейной группы, в удовлетворении естественной потребности в детях. На репродуктивное поведение оказывают влияние нормы социального и юридического контроля, мнение ровесников, их сексуальная ориентация, половое воспитание и др.Сексуальноеповедениечеловека направляется социальными нормами, которые соответствуют культуре и широко варьируют. Они определяются как сексуальная мораль и как сексуальные нормы. Сексуальная этика, правила морали и нормы включают вопросы обмана, честности, соответствия нормамзакона, верности и согласия на сексуальную активность. В этом смысле первый сексуальный опыт – это некий ориентир поведения подрастающего поколения в разных странах (рис. 4.1).

Средний возраст начала половой жизни в России　составляет 16 лет. Чуть более 5% девочек начинает половую жизнь в 12 лет, около 35% – в 14-15 лет. Среди учащихся средних профессиональных учебных заведений почти 50%, а среди учащихся 10-11 классов около 10% ведут регулярную половую жизнь. Это при том что около 70% из них не имеют постоянного полового партнера. Более 30% девушек в возрасте до 15 лет не имеют никакого представления о контрацепции.　90% девушек не предохранялись во время первого полового акта, естественным следствием в 15% случаев стало наступление беременности. Только 60% девушек, ведущих половую жизнь, задумываются о необходимости　контрацепции, при этом они, как правило, прибегают к малоэффективным, а зачастую и небезопасным способам: спринцеванию спермицидным мазями, приему препаратов, содержащих высокие дозировки гормонов и др.

Репродуктивное поведение членов семей в регионе ограничено определенными рамками, задающими нижний и верхний пределы его действия, а также пределы вмешательства человека в естественный цикл деторождения. Эти рамки заданы, с одной стороны, так называемым потенциалом рождаемости: максимально возможное число детей, которое может родить женщина в течение своей жизни в заданных условиях, к которым могут быть отнесены демографическая структура, состояние здоровья, прежде всего репродуктивного, уровень смертности и т.д. С другой стороны, эти рамки заданы системой социального контроля, определяющего, в какой конкретно степени будет реализован этот социально-биологический потенциал рождаемости, какое конкретно число детей будет рождено женщиной.

Рис. 4.3. Общая заболеваемость населения болезнями эндокринной системы и патологией беременности, родов и послеродового периода на 1000 чел. соответствующего контингента

Между эндокринной патологией, расстройствами питания; нарушениями обмена веществ и осложнениями беременности, родов и послеродового периода существует прямая корреляционная связь (r = 0,96, t = 9,1).

Неравенство в отношении здоровья и доступности качественной медицинской помощи между различными группами населения ДФО приводит к социальному расслоению дальневосточников и способствует высокому уровню социальной нестабильности. При этом общая заболеваемость детей Дальнего Востока значительно превышает средний для России уровень. На сегодняшний день почти каждый выпускник школы имеет 2-3 заболевания, зачастую, хронических. Лишь 10 % детей, получивших среднее образование, могут считаться вполне здоровыми. Уже сегодня более 20% будущих матерей имеют высокий уровень риска бесплодия.

За период 1990 – 2014 гг. заболеваемость женщин в периодбеременности, родов и послеродовой период увеличилась в 2 раза, в томчисле почти в 4 раза выросли анемии, в 2 раза – заболевания почек и мочеполовой системы, болезни системы кровообращения, сахарный диабет, отеки, протеинурия, гипертензивные расстройства, на 21,8 % - нарушения родовой деятельности. В Дальневосточном федеральном округе по сравнению с Российской Федерацией анемия регистрируется чаще в 1,3–1,5 раза (Республика Саха (Якутия), Камчатский край), болезни мочеполовой системы – в 2 – 2,5 раза (Республика Саха (Якутия), нарушения родовой деятельности – в 1,5 раза (Сахалинская, Еврейская автономная области) (табл.4.2).

Таблица 4.2. Заболевания, осложнившие роды и послеродовой период в 2007-2010 гг. в субъектах Дальневосточного федерального округа (на 1000 родов)*

*1 –Республика Саха (Якутия), 2- Камчатский край, 3- Приморский край, 4 –Хабаровский край, 5 – Амурская область, 6 – Магаданская область, 7 – Сахалинская область, 8 – Еврейская автономная область.

Все это приводит к более высоким рискам тяжкого бремени врожденных пороков развития для современного и последующего поколений.

На фоне экономической депрессии и наличием таких факторов риска среди детей старшего возраста и подростков, как ожирение, психосоциальные факторы и проблемы психического здоровья, значимость которых возрастает, в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке России сохраняются такие проблемы, как недостаточное питание, перинатальные нарушения и инфекционные заболевания. Распространенность ВИЧ/СПИДа среди молодежи возрастает, а травматизм и насилие представляют угрозу здоровью детей и подростков. В регионе отчетливо сформировалась проблема кратко- и долгосрочных последствий, связанных с загрязнением окружающей среды, экологической небезопасностью, а также нездоровым образом жизни значительной части населения.

В связи с этим остро встает вопрос о совершенствовании социальной политики в отношении охраны здоровья дальневосточников, разработке новых механизмов, форм и методов ее реализации, основанных на оказании не только материальной помощи, но и других видов социальных и медицинских услуг. При этом данная помощь в первую очередь должна быть оказана самым нуждающимся слоям населения. Одним из важных звеньев такого механизма может стать совершенствование специальной системы медицинской помощи социально депрессивному населению региона, прежде всего это беременные женщины, дети и подростки.

В условиях, когда формируется четкая государственная стратегия развития ДФО и превращения региона в источник энергоносителей и сырья для стран АТР. В этой стратегии плохо прослеживается охрана здоровья дальневосточников и закрепление постоянного населения в регионе. Чтобы наглядно показать, что будет, если продолжать держаться за сугубо рыночный и сугубо коммерческий подход к развитию Дальнего Востока России, достаточно ответить на вопрос: «Что в перспективе будет главным притягательным фактором, из-за которого уже начинается борьба за земли России на Дальнем Востоке? Это, отнюдь не нефтяные ресурсы и не продовольствие. Главное – это территория. Уже сейчас многие мечтатели присматриваются к северу, фантазируя строительство городов под куполом. Есть идеи по созданию искусственного климата, размещению рядом с такими техническими оазисами необходимых производств. В настоящее время, когда в некоторых странах АТР остро ощущаются проблемы перенаселения, начат поиск возможностей для наращивания территории. Не трудно догадаться, какой может быть выход, если рядом громадные пространства российского Дальнего Востока с низкой плотностью населения.

Мы уверены, что, если и дальше продолжать хозяйствовать на Дальнем Востоке, опираясь только на коммерческие принципы, движение к потере обезлюдевшего региона для России становится реальным фактом. Экономическое развитие региона, которое по оценкам из Москвы сегодня недостаточно эффективно, при взвешенной политике формирования стабильного собственного населения и значительных инвестиций в человеческий фактор не сегодня, но завтра и послезавтра даст колоссальнейшую отдачу. Именно в этом и заключается стратегия экономики будущего.

Следовательно, надо создавать не только добывающие, но и перерабатывающие отрасли. Именно они требуют, чтобы наличествовало укорененное население. Трудно представить, чтобы космическое, авиационное или судостроительное предприятие работало вахтовым методом. Вахта – это, как правило, добыча ископаемых. Пришел, увидел, добыл! А для инновационной экономики региона необходимо развитие такие отраслей, которые бы содействовали созданию и закреплению населения. Это первично для нас – чтобы остановить отток населения и приумножить его, нужно создавать рабочие места, социальную инфраструктуру, – словом, абсолютно все, что необходимо человеку для жизни. Именно с этой точки зрения геостратегическая экономика Дальнего Востока России – это экономика, в основе которой не рубль, а человек. Поэтому к инновационному развитию, модернизации перерабатывающих отраслей мы должны двигаться куда более энергичными шагами, чем сегодня.