Глава 4. Генетический аспект

Неиссякаемым источником аргументов в пользу наличия материальной основы эндогенной психопатологии по-прежнему остается область наследственности. Дискуссии о роли отдельных генов, геномов и даже генотипов в причинности шизофрении не прекращаются десятилетиями. Периодически споры на эту тему подогреваются “открытиями” собственно генов шизофрении и опровержениями таковых.

Разумеется, никоим образом не следует умалять каузальный аспект множества фактов наследственной передачи заболевания, изученных с использованием близнецовых методов. Не стоит преуменьшать значения вероятностно-генеалогических рисков возникновения болезни при наличии душевнобольных – кровных родственников. Однако необъясненными остаются факты отсутствия отягощенной наследственности у примерно 2/3 пациентов. Нет количественного нарастания в популяциях случаев заболевания при родственных браках (в отличие, например, от олигофрений). Нет данных об исчезновении эндогенных заболеваний вообще, учитывая социально ожидаемую низкую фертильность при шизофрении. Наконец, отсутствует градиент убывания заболеваемости шизофренией для народов, подвергшихся евгеническим экспериментам во времена II мировой войны. И более того, эпидемиологические исследования, проведенные в послевоенные годы, выявили наличие на популяционных срезах неких констант количеств больных шизофренией, независящих от культуральных факторов и социальных потрясений.

Действительно, достаточно высокая популяционная частота шизофрении при пониженной фертильности болеющих пациенток может поддерживаться лишь в том случае, если генотипы со специфическим (патологическим?) аллелем придают их носителям какие-либо селективные преференции (например, аттрактивность и ассортативность – см. в гл. 8).

Но здесь сразу возникает череда неясных вопросов – что, собственно говоря, есть норма и патология на генетическом уровне, если речь идет об эндогенных болезнях? Утверждение о врожденной обусловленности душевной патологии подобно желанию истолковывать непонятное заведомо неизвестным.

Последнее достижение в области генетики – “первое открытие XXI века” – прочтение генетического кода человека сулит весьма длительное застревание научной психиатрической мысли на тех генетических звеньях, которые “наверняка” ответственны за причины шизофрении. Не хочу быть плохим (и хорошим) пророком, но может пройти не один десяток лет, пока генетика сумеет подтвердить... генетическую же (биологическую) “норму” шизофренной болезни.

По-видимому, признавая генетическую обусловленность, если не самой болезни, то конституциональной предрасположенности к ней, следует понять целесообразную (?) сущность наследственных проявлений шизофренного.

К числу таких генетических характеристик, безусловно, относится нарастание тринуклеотидных последовательностей, влекущее более ранние дебюты заболевания и более тяжелую клиническую картину (т.н. явление “антиципации” – Ю.Л. Нуллер и др., 1998). Антиципация в генах психически больных как феномен восходит к теории о дегенерациях, выдвинутой Б.Морелем в середине XIX века. Согласно ей в семьях душевнобольных в нисходящих поколениях обнаруживается нарастание, омоложение и утяжеление форм психических расстройств. Эта теория оппонирует нозологической концепции Крепелина, т.к. последняя предполагает единую этиологию у психозов с одинаковой симптоматикой и течением. Но для биполярных психозов и шизофренного заболевания тяжелые формы расстройств у последующих поколений есть правило, подтвержденное большим числом генеалогических наблюдений. Кроме того к аффективной и процессуальной патологии у потомков (в случае ее появления) присоединяются частые соматовегетативные дисфункции и нарушения сознания (правильнее – самосознания, к тому же непомраченного), а также выраженная тревога (трема). По мнению исследователей, в этом проявляются патологические адаптивные реакции генотипа и возможность возникновения более тяжелой или другой психопатологии (дегенеративной по Морелю).

Однако антиципация в субстратно-генетическом качестве не является объектом скрупулезного статистического анализа из-за неопределенности выводов. Также не вправе она быть и предметом генетического консультирования.

Помимо антиципации генотипа пациентов с аффективной и процессуальной патологией нет никаких достоверных данных о генетических отклонениях при шизофрении, которым позволительно адресовать причинностный аспект болезни.

Фенотипический генотип шизофрении красочно вырисовывается при генеалогическом анализе процесса или же при его семейном воплощении. В подтверждение приведу цитату из блестящего эссе Эрнста Кречмера “Строение тела и характер”: “Классические черты конституционального типа иногда ярче обозначены у ближайших родственников, чем у самого пациента… Если мы приучимся одновременно с психозом тщательно изучать всю личность пациента и индивидуальность родственников, то мы тотчас же испытаем чувство: все сделано из одного материала. Все, что в скачкообразных переходах, причудах наших кататонических пациентов катастрофически прорывается как бред преследования, как абсурдная система, как окаменелое оцепенение, как враждебный аутизм, негативизм и мутизм – все это скользит как spiritus familiaris в различных оттенках в здоровых и психопатических вариантах у всей родни в форме педантов, совестливых скупцов, мрачно настроенных, боящихся жизни изобретателей, в их застенчивой нежной боязливости, неверии, молчаливости, угрюмом человеконенавистничестве… Существуют семьи, особенно шизофренического типа, где мы видим, как этот spiritus familiaris, то скрываясь, то резко проявляясь в отдельных чертах личности, наследуется с большой настойчивостью через ряд поколений”.