Глава 19. Гебефрения и гебоидофрения

Два понятия из лексикона терминов по шизофренологии требуют уточнения во избежание недоразумений при их использовании. Это “гебефрения” и “гебоидофрения”.

Несмотря на схожесть, в т.ч. по происхождению, в них вкладывается различный смысл.

Гебефрения со времен Эвальда Геккера используется для описания одной из четырех классических крепелиновских форм шизофрении и звучит как синоним слова “дурашливость”. Происхождение его – от греческой богини юности по имени Геба. Для характеристик гебефреников применяется термин “фершробены” (нем. verschroben – взбалмошный). В основном, это молодые субъекты, отличающиеся непонятными поступками, неадекватными жестами и мимикой, манерными движениями. В речи у них преобладают вычурные, неподходящие по смыслу слова и неологизмы. В психиатрии течения “гебефренный” означает синдромальный поперечник одной из неблагоприятных, ядерных форм шизофрении с началом в юношеском возрасте, быстрым и катастрофальным (шизокарным) течением с исходом в грубую дезорганизацию психической деятельности.

Гебоид, гебоидофрения определяется не столь однозначно. Она переводится как “похожая” на гебефрению. От последней гебоидофрения отличается (по К.Кальбауму) большей благоприятностью течения. На первый план в ней выступают личностные отклонения по типу морально-этического дефекта (морального помешательства – по терминологии прошлых лет) и связанного с ним антисоциального поведения. Современное преломление трактовки гебоидного синдрома при шизофрении также согласуется с критериями Кальбаума. Оно сводится к признакам психической незрелости и преобладанию психопатоподобных расстройств как эквивалентов аутохтонных аффективных фазных нарушений. Кроме того, гебоидные явления определяются гротесковой оппозиционностью, бессмысленным бунтарством, непристойной псевдологией и грубым критиканством по отношению к близким людям, чаще к родителям. Весьма характерны постоянные споры с ними, которые всегда превращаются в самоцель и очень быстро доходят до абсурда.

Здесь можно и должно отметить один нюанс: обычно психические расстройства у детей последними замечают их родители. В отличие от чужих людей (воспитателей, педагогов, соседей), родные склонны объяснять любые подростковые девиации издержками школьного воспитания, трудностями переходного возраста и схожестью с собственными давнишними юношескими реакциями и отклонениями. Поэтому реакция родителей больного подростка на констатацию у него шизофрении часто крайне болезненна. Но близкие гебоидного подростка, истощив терпение в бессмысленном противостоянии собственному отпрыску, охотно соглашаются с психиатрическими диагнозами и необходимостью лечения (в т.ч. стационарного). Напротив, иногда посторонние люди (инспекторы ИДН, другие работники правопорядка и правоохранительных органов), не доверяют врачам и экспертам, считают гебоидных пациентов симулянтами, настаивают на принятии к ним жестких исправительных мер.

В связи с этим психопатологи выделяют “криминальный” гебоид – от делинквентного поведения с мелкими кражами и вызывающим хулиганством, до жесточайшего насилия, агрессии и изуверства. Подобного рода поступки в дебюте заболевания, никак не вытекающие из личностных характеристик, обозначают как “инициальный деликт”.

Приведу пример гебоидного дебюта шизофренического процесса в семейном варианте:

Больные Гена и Женя К-вы. Однояйцовые близнецы 17-ти лет. Внешне малоразличимы, хотя Гена несколько активней, чаще лидирует. Наследственность благополучная. В преморбиде оба спокойные, упорядоченные, адекватные, хорошо успевали в учебе. Накануне госпитализации братья находились порознь: Гена в райбольнице, по поводу незначительной травмы – упал с мотоцикла, а Женя – в общежитии колледжа. Не сговариваясь, в один день оба сбежали домой, где забаррикадировались, не впускали родителей, требовали с них плату за вход, объявили дом “5-ти звездочным отелем”, а себя – “новыми русскими” и “крутыми”. Намеревались приобрести иномарку, заняться бизнесом и т.д. Отца игнорировали, мать цинично обзывали, угрожали расправой, порезали ее одежду. Коротко постриглись и перекрасили волосы в рыжий цвет. Доставленные в психстационар с помощью наряда милиции, братья держались высокомерно, требовали “почтительного” отношения к себе, отрицали объективные сведения, заявляли, что “пошутили”. Позже, под влиянием терапии мажептилом и аминазином в высоких дозах, формально согласились, что “были не правы”. Обманов чувств не обнаруживали, систематизированных бредовых идей не высказывали. Находясь в подростковом отделении, с другими пациентами не общались, преимущественно сидели в одинаковых и однообразных позах с напряженными лицами. Неоднократно пытались вместе совершить побег, но без успеха. Остальные подростки побаивались братьев и сторонились их.

Есть и другое, в чем-то отличное, но в целом схожее определение гебоидофрении. Это – вариант юношеской шизофрении (чаще – шубообразной), дифференцируемой, прежде всего, с ее простым видом (simplex-синдромом в поперечнике). Подобный вариант характеризуется тем, что в своем течении он обрастает рудиментарной психотической продукцией, например, метафизической интоксикацией (сверхценные псевдонаучные изыски); может дать картину брутально утрированного пубертатного криза, либо проявиться бессистемно-бредовым, т.е. бессмысленным, нигилистическим и антисоциально-разрушительным, поведением. Обычно данная форма протекает в виде затяжного приступа болезни и завершается умеренно выраженным эмоционально-волевым дефектом, но без банальной дурашливости и речевой спутанности.

Еще одно различие гебоидного синдрома и гебефренного заключается в том, что очень часто последний сочетается с кататоническими расстройствами. При их значительной составляющей в клинической картине психоза речь уже идет о кататоно-гебефренном синдроме.