Введение

«…Если внимательно и долго прислушиваться, то, боже мой, как далека здешняя жизнь от России! Начиная с балыка из кеты, которым закусывают здесь водку, и, кончая разговорами, во всем чувствуется что-то свое собственное, не русское. …мне все время казалось, что склад нашей русской жизни совершенно чужд коренным амурцам, что Пушкин и Гоголь тут не понятны и потому не нужны, наша история скучна и мы, приезжие из России, кажемся иностранцами…».

А.П. Чехов. Остров Сахалин

Слова классика русской литературы Антона Павловича Чехова, высказанные более ста лет назад относительно россиян, которые сознательно или в силу обстоятельств выбрали Дальний Восток в качестве «малой родины» остаются актуальными и в начале XXI века. Если внимательно прислушаться к тому, что говорят сегодняшние наши соотечественники, жители европейской части России и обеих ее столиц о Дальнем Востоке и дальневосточниках, то мы услышим созвучные Чехову интонации. И «жизнь здесь не та…», и «люди здесь не креативные…», и «все субъекты РФ ДФО – это зона экономической депрессии…», и «инновации здесь не внедряются…» и «вообще здесь отсталый регион, который живет своей, отличной от федерального центра жизнью…». Отношение большинства россиян к Дальнему Востоку, как к отдаленной окраине, отношение отдельных представителей власти к региону, как к некоей обузе федерального бюджета формируют весьма сложные настроения и у самих дальневосточников.

В современной России нет таких тесных и неформальных связей, в том числе и прямых контактов с дальним зарубежьем, как на Дальнем Востоке. В регионе огромные потенциальные запасы газа, нефти, алмазов, золота, платины, рыбы, древесины и пр. Но эти его богатства уже давно служат ресурсной базой для поддержки и развития других государств, в первую очередь Китая. Есть ли в России еще хотя бы один регион, который бы полностью был ориентирован на зарубежную экономику? Случись что-либо с экономикой центральной России, на Дальнем Востоке этого просто не заметят. Психологически дальневосточники уже готовы к самостоятельному существованию, т. е. переходу на самообслуживание в ЖКХ, социальной защите, образовании и здравоохранении. Именно в этом регионе самые высокие в России тарифы на все, даже «на жизнь». Именно в этом регионе, обезлюдевшем за годы социально-экономических реформ, самое большое число закрытых школ, больниц, врачебных амбулаторий, почтовых отделений и покинутых жителями населенных пунктов.

1. Сегодня следует признать, что уровень экономического развития Дальнего Востока России низкий, уровень жизни и доходы населения региона значительно ниже, чем в столичных и центральных регионах государства, процессы миграции продолжаются, хотя темпы их значительно снизились в последние годы. Значительная часть населения региона живет в условиях нищеты, в трущобах и бараках, построенных еще до Великой Отечественной Войны, как временное жилье для переселенцев, где бытует антисанитария, социальные болезни и отсутствуют элементарные коммунальные удобства (водопровод, канализация, центральное отопление). Все это усугубляется невероятным взлетом цен на услуги ЖКХ, гнетом ценовых тарифов на продукцию и услуги естественных монополий (ОАО РАО «ЕЭС России», ОАО «РЖД», ОАО «Роснефть» и др.), уровнем цен на продукты питания, ростом коррупции и преступности.

Бедность и низкий уровень здоровья значительной части населения региона образуют порочный круг. Бедность ведет к нездоровью в силу таких механизмов, как повышение личностных и экологических факторов риска, роста риска недостаточного питания, снижения доступа к знаниям и информации детей, подростков и молодежи и возможности получения квалифицированной медицинской помощи. В свою очередь, плохое состояние здоровья становится причиной бедности, поскольку оно связано с реальным падением доходов домашних хозяйств и способности молодежи к обучению, с ухудшением их работоспособности и качества жизни.

Таким образом, бедность – это одна из важнейших детерминант плохого здоровья жителей региона. Жизнь в бедности ассоциируется с более низкой продолжительностью жизни, относительно высокой младенческой смертностью, неудовлетворительным репродуктивным здоровьем, более высокими показателями распространения инфекционных болезней. Беднейшие слои населения Дальнего Востока России чаще болеют туберкулезом и ВИЧ-инфекцией, среди них наблюдаются высокие показатели потребления психоактивных веществ (табак, алкоголь, наркотические средства) и распространение неинфекционных заболеваний и их осложнений (атеросклероз, гипертоническая болезнь, инфаркты и инсульты), а также депрессий и самоубийств. Бедные семьи постоянно сталкиваются с повышенным воздействием вредных факторов окружающей среды на их членов, особенно на беременных женщин, детей и подростков. Кроме самых бедных дальневосточников к группам особого риска по формированию повышенного уровня заболеваемости следует отнести людей с низкими доходами и недостаточным уровнем образования, членов неполных семей, одиноких пожилых и престарелых людей, инвалидов, безработных, рабочих-мигрантов и лиц, работающих на вредных производствах, а также лиц без определенного места жительства.

Развитой социализм, советская пропаганда, перестройка, социальноэкономические реформы на рубеже XX-XXI веков сформировали у нашего народа и, почему-то у многих чиновников, стоящих у власти, целый ряд мифов и иллюзий об отечественной медицине. Иллюзорно мнение большинства сограждан, что наше здоровье полностью зависит от состояния здравоохранения. Это, пожалуй, на сегодня самая большая иллюзия. В современных условиях, для того чтобы эффективно охранять здоровье людей, необходим целый комплекс политических, экономических, юридических, социальных, медицинских, научных, санитарно-гигиенических, противоэпидемических и других мер на государственном уровне, а охрана здоровья населения – это механизм, реализация которого зависит от социально-экономического развития государства.

Изучая историю родного Отечества, мы ищем корни настоящего. Анализируя настоящее, мы пытаемся узнать, что принесет нам будущее. Теория многополюсного, многополярного мира, которая получила широкое распространение среди различных ученых в России напоминает ностальгию по утерянному могуществу и величию Российской империи. В то же время исторический опыт показывает, что в случае конфликтов и противостояний, особенности при истощении сырьевых и человеческих ресурсов, международные правила, в лучшем случае, действуют до той поры, пока одна из сторон не почувствует угрозы проигрыша или поражения. После этого правила для этой стороны перестают существовать как сдерживающий фактор. Помимо этого необходимо учитывать, что современное мироустройство не находится в статическом состоянии, оно изменяется. При этом могущество полюсов, соотношение сил между ними постоянно изменяется. А это неизбежно будет приводить к очередным переделам сфер влияния и контроля. То есть, формирующаяся многополярная мировая система крайне нестабильна и неустойчива.

Способна ли такая система решить имеющиеся на сегодняшний день у России проблемы, не говоря уже о проблемах будущего? Вероятнее всего, уровень и широта межгосударственных конфликтов будет только повышаться, угрожая перейти в открытое противоборство как отдельных государств, так и их группировок, объединенных в различные союзы. Учитывая богатый опыт человечества по уничтожению себе подобных и уровень современного научно-технического прогресса, даже самые «невинные конфликты», могут поставить под вопрос существование как отдельных государств, так и мира в целом. Именно в такой ситуации очень важно сохранение и приумножение человеческого капитала, без которого никакого поступательного развития представить невозможно.

Экономические кризисы, посещающие мировую экономическую систему с завидным постоянством, только усиливают конфронтацию между отдельными государствами и союзами государств за рынки сбыта, рынки сырьевых ресурсов и др. Выражение «экономический кризис 2008-2010 годов» звучало, наверное, чаще любого другого выражения. Мировой финансовый кризис затронул или еще затронет практически все страны мира, за исключением самых бедных стран, которые и так находятся в перманентном финансово-экономическом кризисе. Сегодня важно владеть актуальной информацией о современном экономическом кризисе и понять, что полезного можно извлечь из сложившейся ситуации.

К сожалению, в очередной мировой экономический кризис Россия вошла в довольно ослабленном состоянии, когда все двадцать лет после распада СССР пошли на политическую борьбу между различными группировками верхних эшелонов власти, а в экономике не было сделано реальных шагов, направленных на ее восстановление и последующее инновационное развитие. Нынешнее поколение россиян работает, в основном, на тех заводах, комбинатах, нефте и газопроводах, тепло и гидроэлектростанциях, которые были созданы в конце эпохи социализма. Новых мощностей в ключевых отраслях промышленности и энергетики, новых высокоэффективных технологий за период социально-экономических реформ последних лет практически не создавалось.

Несколько лет назад Президент России Д.А. Медведев по этому поводу говорил: «Престиж Отечества и национальное благосостояние не могут до бесконечности определяться достижениями прошлого, ведь производственные комплексы по добыче нефти и газа, обеспечивающие львиную долю бюджетных поступлений, ядерное оружие, гарантирующее нашу безопасность, промышленная и коммунальная инфраструктура – все это создано большей частью еще советскими специалистами, иными словами, это создано не нами. И хотя до сих пор удерживает нашу страну, что называется, «на плаву», но стремительно устаревает, устаревает и морально, и физически».

Национальное благосостояние в значительной мере определяет объем финансовых ресурсов, которые государство может позволить себе инвестировать в человеческий капитал, в том числе и в сохранение и приумножение здоровья населения. Это напрямую связано с уровнем развития отечественной промышленности и сельского хозяйства. В этой связи следует отметить, что за последние годы отечественная промышленность не только не модернизировалась, но и в значительной части перестала быть российской. Так, многие крупные российские компании зарегистрированы уже за рубежом. Например, ОК РУСАЛ (данные на начало 2010 г.), зарегистрирована на британском острове Джерси (офшор). «Да, действительно, если говорить о крупной промышленности, 95 % ее не только в офшорах, просто в иностранной юрисдикции… Крупной российской собственности: промышленности, банков и всего остального – это иностранная юрисдикция, это правда. То есть, фамилии граждан России, но при этом они владеют чем-то на Кипре или на Гибралтаре, или в Люксембурге, а это «что-то» уже владеет бизнесом в России». В дополнение к этому, в отечественной промышленности многократно выросло количество совместных предприятий и организаций с участием иностранного капитала. Значительная часть прибыли уходит за рубеж, так что национальное благосостояние не меняется в лучшую сторону, а, следовательно, и уровень инвестиций в человеческий капитал остается минимальным.

В связи с этим, дальневосточники все чаще и чаще обращают свои взоры к Поднебесной, где в течение нескольких десятилетий идут реформы, однако результаты их просто не сопоставимы с результатами российских реформ.3 Одну из причин разных, а иногда просто несопоставимых, результатов реформ в России и Китае назвал директор факультета макроэкономики Китайской академии общественных наук, профессор Юань Миньгань: «У нас было общее прошлое, но дальше мы пошли разными путями. Все отрасли, связанные с сырьем и обороноспособностью, по-прежнему в руках государства. Крупные предприятия (нефть, металлургия, уголь, электричество, железная дорога, авиакомпании) под контролем правительства. В Китае не было такой грабительской приватизации, из-за которой в России сейчас столько проблем и почти полностью разрушено производство».

Конечно, китайскими реформами руководили и руководят сами китайцы. А к решению главных государственных вопросов на пушечный выстрел не допускались западные советники, завлабы, дилетанты, воры и коррупционеры.

«Проворовавшихся чиновников – в тюрьму или к стенке. Ежегодно расстреливают как минимум десять высокопоставленных государственных деятелей – в ранге губернатора или министра». Среди специалистов бытует мнение, что если была бы возможность в 90-х пригласить в качестве наших руководителей тех китайцев или сингапурцев, которые реформировали экономики своих стран, несомненно, Россию не нужно было вытаскивать сегодня из экономической ямы, а россияне жили бы на порядок лучше.

Как результат проведенных реформ следует рассматривать значительный уровень экономического расслоения граждан РФ. Соотношение 10 % самых богатых к 10 % самых бедных в России (децильный коэффициент) к 2011 году превышает 16.6 В то же время, самый низкий децильный коэффициент сформировался в скандинавских странах – Дании, Финляндии и Швеции – 3−4. В Германии, Австрии и Франции этот коэффициент варьируется от 5 до 7. Такое соотношение экономисты считают оптимальным. В среде политологов бытует мнение, что как только децильный коэффициент достигает 10, в стране появляются условия для массовых конфликтов на социальной почве, что требует значительных инвестиций в органы их подавления.

Экономическое неравенство в России корреспондируется в неравенство в области здоровья, причем этот процесс имеет тенденцию к росту. Наблюдается разрыв в ожидаемой продолжительности жизни между самыми богатыми и самыми бедными, который в последние годы превысил 10 лет. Как материальные, так и психосоциальные факторы оказывают несомненное влияние на различия в уровне здоровья граждан. При этом воздействие социально-экономических факторов ощущается по большинству патологических состояний и причин смерти. К их числу относятся следующие: бедность, низкий уровень образования, неуверенность в сохранении места работы, вредная или опасная работа, отсутствие перспектив служебного роста, плохое жилье, необходимость прилагать все усилия для того, чтобы прокормить семью и вырастить детей в трудных условиях, неадекватное пенсионное обеспечение. Как правило, в течение двух последних десятилетий, многие из этих неблагоприятных факторов воздействуют на одних и тех же людей, а их влияние на здоровье в процессе жизни носит кумулятивный характер. Чем дольше человек находится в стрессовой социально-экономической ситуации, тем больше изнашивается его организм и тем меньше он может рассчитывать на здоровую старость, но самое главное, на приемлемый уровень здоровья подрастающих поколений.

Мировой финансовый, продовольственный, топливный и экологический кризис начала XXI века еще больше подчеркивает необходимость воздействия на социальные детерминанты, поскольку страдания беднейших слоев населения могут оказаться просто невыносимыми. Свою озабоченность по поводу воздействия кризиса на системы здравоохранения высказали генеральный директор ВОЗ Маргарет Чен и Директор Европейского регионального бюро ВОЗ Марк Данзон. Доктор Маргарет Чен отмечает, что кризис произошел во время беспрецедентно высокой приверженности делу охраны здоровья в мире. Он разразился в ходе проведения самой грандиозной инициативы в истории по уменьшению масштабов нищеты и более равномерному и справедливому распределению преимуществ, связанных со здоровьем – инициативы по достижению целей тысячелетия в области развития. А доктор Марк Данзон указывает на то, что больше других пострадают от сокращения бюджета бедные слои населения.

Он считает, что мировой экономический кризис отрицательно скажется на объеме финансовых ресурсов, выделяемых на здравоохранение во всех странах мира, однако в странах с высоким уровнем дефицита бюджета его влияние на состояние здоровья населения будет несоизмеримо больше.8 Именно в условиях кризиса для беднейших слоев населения медицинская помощь, в том числе и первичная медико-санитарная становится малодоступной (Dahlgren G., Whitehead M., 1992).

Что же относительно России, то уровень доступности медико-санитарной помощи в значительной мере зависит не только от уровня доходов населения, но и от места проживания, т. е. от географической доступности. Под географической доступностью мы подразумеваем справедливое распределение медицинских услуг по территории России в целом, в отдельных регионах и населенных пунктах в частности. Для улучшения географической доступности необходимо оптимизировать распределение имеющихся ресурсов в соответствии с местными потребностями. При этом имеется в виду, что индекс выделения ресурсов, основывающийся на численности и возрастной структуре населения (как это делается в настоящее время), должен быть дополнен информацией о социально-экономической структуре подлежащего обслуживанию населения.

Для России с ее крайне неравномерным расселением по территории страны проблема географической доступности медицинской помощи имеет непосредственное значение, прежде всего, для жителей регионов с низкой плотностью населения (Восточная Сибирь, Дальний Восток и Заполярье), а также сельского населения. Наиболее оптимальным вариантом обеспечения географической доступности медицинской помощи для населения является развитие первичной медико-санитарной помощи, особенно в отдаленных и труднодоступных регионах.

Что же относительно экономической доступности, то последняя предусматривает равный доступ населения страны к качественному медицинскому обслуживанию независимо от уровня доходов как семьи в целом, так и отдельных ее членов. Доступность в этом смысле определяется методом финансирования системы охраны здоровья населения, которая в начале ХХ века в России основывалась на прямом взимании платы за медицинские услуги и была наименее справедливой с точки зрения экономической доступности, поскольку значительные слои населения оказывались не в состоянии оплачивать медицинские услуги. Государственная система финансирования здравоохранения до начала 1990-х годов и обязательное медицинское страхование с 1993 года сформировали ситуацию, когда каждая категория населения Российской Федерации, хотя бы теоретически, должна иметь равный уровень экономический доступ к медицинским услугам. В условиях Дальневосточного региона, который последние два десятилетия представляет собой огромную зону экономической депрессии, отсутствие значительных инвестиций в человеческий фактор как со стороны государства, так и со стороны региональных элит, поставит население региона на грань вымирания.

Однако история освоения Дальнего Востока России знала и другие примеры. Так, в советское время приоритет государственной социально-экономической политики был смещен в сторону индустриального развития территорий этого региона. Были построены новые города: Комсомольск-на-Амуре, Амурск, Солнечный, Биробиджан, Арсеньев, Советская Гавань. С 1926 по 1992 г. численность дальневосточников выросла с 2,6 до 8,4 млн чел., т. е. более чем в три раза. Основная часть прироста населения пришлась на послевоенные годы. Динамичный рост численности населения и формирование позитивных демографических тенденций свидетельствовали об устойчивом развитии экономики Дальнего Востока в тот период (Заусаев В.К. с соавт., 2006). Конечно, в условиях интенсивного развития региона допускались отклонения. Например, несмотря на значительный рост населения в 1970-е и 1980-е годы и приток в регион преимущественно молодого контингента, шло снижение качества трудового потенциала. В обмене с другими регионами страны Дальний Восток терял более квалифицированный состав трудовых ресурсов, получая взамен более молодые, но менее опытные кадры. Тем не менее, перепись населения 1989 г. показала, что на Дальнем Востоке доля людей с высшим образованием была на 5 % выше, чем в среднем по России...

Принятие в 1987 г. Программы социально-экономического развития Дальнего Востока и Забайкалья в значительной мере способствовало повышению показателей обеспеченности населения Дальнего Востока жильем, детскими дошкольными учреждениями, видами и объемами производства услуг в здравоохранении и образовании. По ряду показателей развития социальной сферы в расчете на душу населения Дальний Восток превысил в 1990-е годы средние показатели по России. Однако этого оказалось недостаточно для сдерживания оттока населения в постперестроечный период (Заусаев В.К. с соавт.,2005). Социально-экономические реформы двух последних десятилетий показали экономическую несостоятельность государства, а Программа социально-экономического развития Дальнего Востока и Забайкалья практически не финансировалась до 2007 года. В результате регион «потерял» около 2 млн постоянного населения за счет миграционного оттока в центральные регионы России и за рубеж. Следует отметить, что Дальний Восток России покидали и продолжают покидать наиболее молодые, образованные люди с высоким качеством здоровья.

К 2008 году внимание федерального правительства к развитию Дальнего Востока несколько усилилось, что связано с объявлением важнейшей геостратегической цели государства: «Обеспечение вхождения страны в Азиатско-Тихоокеанское экономическое и политическое сообщество». Главным механизмом достижения названной цели является интегрирование Дальнего Востока России в экономику АТР, при сохранении и повышении культурной и социально-экономической общности Дальнего Востока с Российской Федерацией. Достижение названной цели осложняется воздействием ряда объективных причин природно-климатического характера, в силу чего Россия в целом и Дальний Восток в особенности, имеют низкие стартовые позиции в конкурентной среде мирового хозяйства (Ишаев В.И., 1999).

Сегодня принято выделять четыре основных фактора эффективного встраивания России в мировую экономику. Первые три из них, весьма значимые именно для Дальнего Востока России, – это природные ресурсы; географическое положение; свободное, экологически чистое пространство. Но только опора на четвертый фактор – научно-образовательный, инновационный потенциал – способна вернуть государство в число мировых лидеров. Только резкое увеличение доли интеллектуального труда в создаваемой стоимости может обеспечить конкурентные преимущества отечественной продукции в мировой экономике.

Для Дальнего Востока России переход на инновационный путь развития особо актуален. Специфика экономики региона такова, что обрабатывающие производства имеют недостаточную конкурентоспособность. Основная причина их низкой конкурентоспособности − длительность технологических процессов, низкая оборачиваемость продукции, что связано как с отдаленностью сырьевых рынков и высокими транспортными расходами, так и со сложившимися финансовыми ограничениями. Инновационные изменения позволят повысить эффективность обрабатывающих отраслей, увеличить объемы производимой в регионе валовой добавленной стоимости и нарастить валовой региональный продукт (Леонов С.Н., 2007).

Как следствие, долгосрочные перспективы развития экономики Дальнего Востока России определяются рядом причин. С одной стороны − современным социально-экономическим положением и местом региона в едином народнохозяйственном комплексе страны, ролью в сложившейся системе межрегиональных и внешнеэкономических связей; с другой − вероятными сценарными условиями, обусловливающими различные возможности модернизации региональной экономики, исходя из требований глобальных рынков. Рамочным ограничением при этом выступает требование устойчивого развития Дальневосточного региона и повышения благосостояния проживающего здесь населения.

По мнению специалистов, в рамках реализации этой стратегии могут быть выделены два основных сценария развития ресурсно-ориентированной экономики Дальнего Востока России, условно идентифицируемые как ресурсно-транзитный (инерционный) и инновационно-освоенческий. При этом предполагается, что реально экономическое развитие Дальнего Востока может осуществляться по некоторому промежуточному варианту, концентрирующему в себе отдельные особенности обоих сценариев. Но для реализации любой концепции экономического развития региона требуется постоянный уровень собственных трудовых ресурсов с высокими качественными характеристиками здоровья. Причем качественные трудовые ресурсы необходимы не только в промышленных зонах Крайнего Севера, где основой организации производства станет вахтовый метод работы, но и в южных зонах региона, где условия проживания более комфортны и имеются реальные возможности для организации перерабатывающих промышленных комплексов.

Формирование постоянного населения на юге Дальнего Востока – как стратегическая задача развития региона – должна сопровождаться структурной перестройкой экономики, инновационного развития перерабатывающих производств за счет создания технопарков. Эти процессы будут сопровождаться сбалансированной политикой привлечения иностранной рабочей силы. Следует помнить о том, что мощности образовательных учреждений региона должны быть достаточными для обучения китайских студентов с целью их последующего трудоустройства на отечественных предприятиях (Быстрицкий, С.П. Заусаев. В.К., 2007). В то же время, часть российских студентов уже сегодня необходимо готовить в вузах КНР с целью овладения языком, знакомства с культурными традициями китайского народа и основам китайского бизнеса.

Миграционно-демографическая ситуация на Дальнем Востоке России по уровню своей значимости и остроты вышла на первый план. Более половины населения региона – это старики, дети и инвалиды. В структуре мужского населения региона трудоспособного возраста значительная часть служат в системах МВД, МЧС, ФСБ, вооруженных сил и частных охранных структурах. Мужская смертность во всех территориях ДФО значительно превышает женскую.

И, наконец, миграционно-демографическая ситуация региона дополняется кризисом социального капитала. Американский демограф Николас Эберстадт представил доклад «Российский демографический кризис мирного времени: размеры, причины, последствия», в котором сделана попытка объяснить длительный демографический кризис с точки зрения особенностей формирования социального капитала в современной России. По его мнению, «социальный капитал» находится преимущественно вне поля интересов большинства российских демографов, экономистов и социологов, в то время как Россия испытывает острый дефицит социального капитала. Прежде всего, это низкое доверие друг к другу, архаичные культурные нормы, неразвитость социальных сетей, низкий уровень способности россиян к самоорганизации и совместным действиям в общих интересах. Нехватка социального капитала компенсируется масштабным и жестким контролем бюрократии над экономикой и обществом. Не случайно на месте горизонтального самоуправления и саморегулирования в России с 2000 года сформировалась жесткая вертикаль власти. Такое замещение однако не является полноценным, поскольку пассивные и разобщенные граждане не могут поставить государство под должный контроль. Неудивительно, что такое государство неэффективно распоряжается своими обширными полномочиями.

Совсем недавно Правительство приняло концепцию развития России до 2020 г., где указано, что к 2015-2020 гг. наша страна войдет в пятерку стран-лидеров по объему ВВП. Внутренний валовой продукт на душу населения увеличится до 30 тыс. долларов. В 3-5 раз повысится производительность труда.

Как следствие, средняя зарплата в стране будет не меньше 2,7 тыс. долларов, а пенсия – 25 тыс. рублей в месяц. Ключевую роль в достижении поставленной цели должны сыграть российские регионы. И особенно Дальний Восток. Он должен стать новой точкой экономического роста России.

Главная задача, которую государству предстоит решить на Дальнем Востоке, – это повышение качества жизни людей, закрепление в регионе трудоспособного населения, приумножение человеческого капитала. Иначе амбициозные планы по развитию региона, инновационному развитию нашей экономики, интеграции в АТР выполнить будет очень сложно.

«При нищих регионах не может быть богатого государства, а развитие Сибири и Дальнего Востока играет ключевую роль в позиционировании России в АТР», – сказал спикер Государственной Думы РФ Б. Грызлов на заседании третьего Дальневосточного международного экономического форума. В контексте обсуждаемых вопросов было высказано общее мнение о том, что основной задачей, которую предстоит решить, является повышение качества жизни дальневосточников. В то же время следует признать, что социальная платформа инновационного развития региона выглядит несбалансированно. В поисках лучшей жизни с Дальнего Востока ежегодно продолжают уезжать в западные регионы России десятки тысяч человек. Причем уезжает трудоспособная, наиболее образованная и активная часть населения. В одном из докладов форума прозвучало, что к 2025 г. на Дальнем Востоке при сохранении существующих тенденций может остаться всего 4,7 млн жителей, а к 2050 г. – менее 4 млн.

Причины продолжающегося оттока населения лежат на поверхности. Экономический хаос перестройки и постперестроечного периода привел к тому, что в регионе слабо развита качественная социальная инфраструктура, а основные промышленные объекты требуют огромных инвестиций. Есть и другой фактор, который определяет демографическую проблему региона – это низкий уровень жизни дальневосточников.

В первую очередь, сегодня в регионе необходимо создавать привлекательные и комфортные условия для жизни людей, для ведения бизнеса, развития высокотехнологичных производств, научной и образовательной деятельности. Речь идет о модернизации и развитии необходимой инфраструктуры – транспортной, энергетической, коммунальной. Кроме того, в поле модернизации должна попасть система охраны здоровья дальневосточников, исходя из местных реалий в виде региональных особенностей формирования патологии коренного и пришлого населения, инфраструктуры ЛПУ, оснащения их медицинским оборудованием, финансовыми и кадровыми ресурсами. Новая государственная политика, направленная на ускоренное развитие Дальнего Востока России, должна осуществляться не на словах, а на деле. Авторы этого издания склонны надеяться на то, что, в конце концов, произойдет перелом в отношении российской элиты к востоку страны, поскольку именно здесь будет решаться вопрос о судьбе России в XXI веке.