Данная информация предназначена для специалистов в области здравоохранения и фармацевтики. Пациенты не должны использовать эту информацию в качестве медицинских советов или рекомендаций.
1.3. Существующие и потенциальные угрозы интересам и
безопасности России на востоке страны
Современная международная ситуация характеризуется острым политическим и экономическим противоборством в межгосударственных отношениях,
увеличением числа и масштабов социально-политических конфликтов, наличием
серьезных противоречий в обеспечении военной безопасности, ростом спектра
угроз и появлением новых вызовов безопасности, в том числе природнотехногенного характера (экологические катастрофы, потепление климата).
Особенностью геополитической ситуации ХХI века могут считаться
следующие тенденции:
- центр мирового развития перемещается на восток;
- в качестве ведущих глобальных игроков на международную арену
выходят этнокультурные цивилизации, вытесняющие на вторые позиции государства и даже империи;
- усиливается геополитическое межцивилизационное
противоборство, обретая планетарный масштаб;
- в мировой экономике наблюдается тенденция формирования
больших экономических зон с числом потребителей не менее 400-500 млн собственных потребителей (Европа, Китай, Индия, Северная Америка, исламский
мир).
Процесс передела мира, сопровождаемый распадом многонациональных и
возникновением новых государств, роспуском и воссозданием различных союзов,
изменением политических режимов и территориальных границ, существенно повлиял на
расстановку сил в мире и регионах: прежние союзники стали соперниками,
противники – партнерами, все меньше насчитывается нейтральных государств.
В целом современная обстановка в АТР характеризуется сложным переплетением позитивных и негативных факторов и тенденций, важнейшими из которых
являются:
- нарастание неравномерности развития стран региона, которое усугубляется последствиями глобализации экономики;
- расширение экономического доминирования США, активно
использующих глобализацию и международные экономические финансовые
организации для продвижения своих интересов;
- стремление стран региона создать региональные экономические сообщества и институты типа АСЕАН+3 (Япония, Китай, Южная Корея), чтобы адаптироваться к глобализации, защитить себя от ее вызовов;
- серьезный дисбаланс военных потенциалов различных государств
региона при абсолютном военном доминировании США, опирающихся
на двусторонние и многосторонние военно-политические союзы со странами АТР и мощный потенциал военно-морских сил и сил «передового базирования»;
- прорыв Индии и Пакистана в число «ядерных держав», ведущих
активное перевооружение, что оказывает существенное влияние на военную политику других государств, причем не только в АТР;
- сохранение ряда серьезных очагов напряженности,
порожденных в одних случаях межгосударственным политическим
противостоянием (Корейский полуостров, Тайвань), в других –
неурегулированностью территориальных споров (между Японией, Россией,
Китаем, Кореей, Вьетнамом, Филиппинами, Малайзией, Брунеем и т.д.).
Это
опасно в условиях отсутствия в регионе структуры безопасности, где
можно было бы принимать по этим проблемам решения, обязательные для участников конфликтов.
Мотивы, которыми руководствуются лидеры государства, определяя алгоритм развития Дальнего Востока и политики России в АТР,
проявляются достеграции с АТР. Главной посылкой к решению Совета Безопасности Российской Федерации от 20 декабря 2006 г. о необходимости ускоренного и комплексного развития дальневосточного региона стала оценка ситуации в регионе
как угрожающей национальным интересам России.
Один из первых документов стратегического характера, утвержденных
Президентом России Д. Медведевым, – Концепция внешней политики Российской
Федерации (12 июля 2008 г.)21 – подтвердил намерение нашей страны использовать
потенциал и возможности Азиатско-Тихоокеанского региона для экономического
подъема Сибири и Дальнего Востока и тем самым закрепить «принадлежность России к
этому динамично развивающемуся району мира». Да и сам президент, обращаясь к
азиатским делам, напоминает о заинтересованности России в том, «чтобы Сибирь и
Дальний Восток были самым непосредственным образом вовлечены в региональную
интеграцию».
В появившихся в последние годы отраслевых стратегиях
(Энергетическая стратегия России до 2020 г., Стратегия развития железнодорожного
транспорта России до 2030 г., Восточная газовая программа Газпрома до 2030 г. и
др.) объекты ДФО занимают особое место. Вывод нефтеи газопроводов на южное побережье Приморья имеет для российского продвижения в Азию столь же важную
стратегическую значимость, какую имело возведение Транссибирской магистрали на
рубеже XIX–ХХ вв.
Тем не менее, вопросов о будущем России в АТР возникает немало. Означают ли
эти действия начало новой большой геополитической игры России или же маневры на
Востоке – это лишь продолжение многовекового соревнования с Западом? Какова их
конечная цель: спасения Европейской России или возрождения могучей державы?
Реального освоения богатств Востока в интересах России или обогащения Запада?
Насколько последовательной будет эта политика, и на какие жертвы готова пойти
Россия в Европе, чтобы утвердиться в Азии?
На этом пути немало естественных и рукотворных проблем и
барьеров, многие из которых представляются пока труднопреодолимыми.
Во-первых, ракурс восприятия российским обществом и государством
Восточной Азии и собственного Дальнего Востока. Очевидно, что попытки сближения
России со странами АТР, меры по интенсивному освоению восточных районов России
через интегрирование их в экономику региона, меняют устоявшиеся в обществе
стереотипы, привычный образ жизни и восприятие людей. Это вызывает
противодействие внутри страны, как правило, скрытое и пассивное, но достаточно
действенное.
Во-вторых, это отношение к России в Восточной и Юго-Восточной
Азии, которая определяет будущее Азиатско-Тихоокеанского региона.
Противников активного присутствия России в регионе среди азиатского населения
немало.
Россию опасаются, не любят, не знают и не понимают. И на преодоление этого
противодействия, даже если к этому прилагать активные усилия, уйдут десятилетия.
Анализ проблем внешней политики России на Дальнем Востоке свидетельствует о том, что геополитические процессы на Дальнем Востоке
характеризуются стремительным развитием экономики и стратегическими противоречиями между странами региона. Несмотря на тесные взаимодействия между странами
в экономической области, взаимодоверие и стабильность не обеспечиваются в
политической и военной областях.
Федеральные органы государственной власти предпринимают меры для
усиления российского присутствия в политическом и экономическом пространстве
АТР через участие в региональных межправительственных организациях, установление
и поддержание политических отношений со странами региона, развитие двусторонней
торговли. Определенного прогресса удалось достичь во всех областях: Россия стала
членом (АТЭС) и Азиатского регионального форума (АРФ), вышла на уровень
диалогового партнерства и проведения саммитов с АСЕАН, существенно увеличила
объемы торговли со странами Азии, поддерживает интенсивные политические
контакты на высшем уровне с большинством государств.
Однако все это не позволяет говорить об успешном выполнении поставленных задач. Ни Россия в целом, ни ее восточные (тихоокеанские)
районы не смогли занять заметного места в международной торговле и на рынке
капиталов АТР, Россия «… продолжает оставаться на периферии экономической интеграции
в Северо-Восточной Азии и в Восточной Азии в целом».26 Ни для одного из государств АТР
экономические связи с Россией не играют скольконибудь
заметной роли.
Как отмечал министр иностранных дел РФ С. Лавров, «… меры по укреплению экономической связки восточных регионов России с АТР остаются недостаточно эффективными, запаздывают, осуществляются несбалансированно. В
результате наше внешнеполитическое «наступление» в АТР оказывается бездолжного торгово инвестиционного подкрепления, не может опереться
на крепкие экономические «тылы».
Большинство стран региона не видит Россию в качестве реального и полноправного участника региональных процессов интеграции. Главная причина большинства неудач России на Востоке – это
отсутствие в государстве критической интеллектуальной массы, необходимой для
подготовки, принятия и (самое главное) реализации адекватных
политических, социальных и экономических решений в отношении как всего
АзиатскоТихоокеанского региона, так и восточных районов России. Вторая важная
причина – глубоко укоренившийся в подсознании россиян пиетет перед Западной
Европой и чувство превосходства над Азией; третья – личная
незаинтересованность столичной бюрократии в укреплении восточного вектора
российской политики: слишком далеко, слишком непривычно, слишком трудно.
Не решаются ключевые проблемы восточных районов России. На
начало 2009 г. на Дальнем Востоке проживало 6 460 тыс. человек.
Дальневосточный федеральный округ находится в лидерах по сокращению населения.
За 1990–2008 гг. он потерял 19,7 % своего населения. Ни один из федеральных
округов до этой отметки не опустился. Миграционный отток населения за пределы Дальнего Востока в период 1990–2008 гг. многократно превысил его естественную убыль (соответственно 1 376,3 тыс. чел. и 220,3 тыс. чел.).29
Несмотря на принимаемые меры, в последние годы численность населения региона
продолжает сокращаться. Так, только за 2007–2008 годы число жителей ДФО
сократилось на 49 тыс. чел., в т. ч. за счет естественной убыли на 14 тыс.
чел. (28,6 %) и за счет миграции на 35 тыс. чел (71,4 %).
Не изменила ситуацию и Программа переселения соотечественников изза рубежа –
за два года ее реализации (2007–2008 гг.) в регион рискнули приехать лишь три
десятка семей: прежде всего потому, что «интересы государства и иммигрантов при
выборе мест нового вселения кардинально расходятся».
В современной России имеет место слабая координация политических и
экономических решений, адекватных вызовам с Востока, а также невосприимчивость
этих решений значительной частью российской политической элиты, что ведет к
саботированию их исполнения.
Ситуация в последние годы не улучшается. Решение Совета
Безопасности РФ об ускоренном развитии Дальнего Востока и предпринимаемые
правительством меры в этом направлении не означают принципиального изменения
отношения политической и экономической элит страны и населения к
Восточной Азии в целом и к ее российскому Дальнему Востоку. К сожалению, при
определении стратегии развития страны вопросы развития Сибири и Дальнего
Востока «… или забываются, или трактуются в сугубо квазиколониалистском смысле –
как право на бесконтрольное выкачивание ресурсов, ничего не оставляя
взамен».
Более того, европейски ориентированное и консервативное
общественное мнение России не поспевает за стремительными переменами, которые
демонстрирует сегодня Восточная Азия, и руководствуется в ее оценках прежними
догмами и стереотипами.
Во всем регионе происходят глубинные процессы, которые будут в обозримом будущем определять алгоритм развития человечества.
Американский политолог Д. Фридман выделяет пять «линий разлома» или
зон, которые станут главными очагами нестабильности в XXI веке. И первой он
называет район Тихоокеанского бассейна.33 В наступившем столетии Китай и Япония
неизбежно будут пытаться нарастить свой военный потенциал, в чем США увидят
потенциальную угрозу своему контролю над западной частью тихого океана. В
1941–1945 гг. США и Япония воевали за контроль над Тихоокеанским бассейном, и
этот вопрос и поныне остается злободневным. В XXI веке этот регион станет
настоящей пороховой бочкой.
В.Л. Ларин считает, что сегодня в АТР формируется несколько
критических сфер напряженности.
1. Финансово-экономическая. Бурный экономический рост уже превратил Восточную
Азию в один из главных мировых центров (наряду с США и Европейским
союзом) производства, распределения и потребления, главного держателя
золотовалютных ресурсов, мирового инвестора.
2. Цивилизационная. В мире обостряются противоречия между выборами
глобализации и стремлением государств и народов не только к сохранению, но и
выпячиванию национальной идентичности. Явление это характерно для Азии, особенно
– для Китая. Как отмечают эксперты, «…сепаратизм на этнорелигиозной основе может
уже в ближайшее время составить основу транснациональных угроз региональной
стабильности».
3. Военно-технологическая. Нарастание военных потенциалов до критической отметки. Из десяти крупнейших по численности армий мира семь (КНР, США,
Индия, КНДР, Россия, Южная Корея, Вьетнам) расположены в АТР, пять стран (США,
Россия, КНР, Индия, КНДР) уже обладают ядерным оружием, еще три (Япония, Южная
Корея, Тайвань) способны обзавестись им в любой момент. Все стремятся к
преимуществам, которые дают высокие технологии в военной области.
4. Экологическая. Нагрузка на природную среду со стороны быстро развивающихся экономик растет с каждым годом. Только в 2008 г. КНР выбросила в
воздух 25 млн т двуокиси серы и слила в водоемы 56 млн т жидких стоков!
На долю США и Китая приходится более 40 % всех вредных выбросов в
атмосферу в мире.
5. Техногенная. Последствия реализации крупных или опасных
технических проектов не всегда просчитываются, как и человеческие ошибки,
неблагоприятные стечения обстоятельств или конъюнктурные политические
решения.
6. Геополитическая. Борьба держав и военных союзов за лидерство
и сферы влияния в регионе усиливаются.
В большинстве этих процессов Россия выступает пассивным участником,
имеет минимальные возможности влияния. К этому следует добавить общемировые и
региональные угрозы, которые не могут не затрагивать Россию: глобальное
изменение климата и деградация окружающей среды, распространение оружия
массового поражения, международный терроризм и организованная преступность,
неконтролируемая миграция и массовые эпидемии.
К сожалению, нынешние российские системы предупреждения и борьбы с угрозами
рассчитаны не на новые угрозы в международных отношениях, а на те, которые
существовали в 90-е годы и до этого.
Сохранение европоцентризма в мышлении большинства россиян и в политике
российского правительства остается пока непреодолимым барьером к осознанию угроз
России на Востоке, реальной внутренней угрозой интересам и безопасности России в
АТР.
В Стратегии национальной безопасности РФ 2009 г. проблема безопасности в АТР не обозначена. Однако она продолжает существовать и
проявляется как в хронической недооценке россиянами значимости АТР и Восточной
Азии для судьбы государства, так и в приверженности большей части
политической и деловой элит страны идее колониальной эксплуатации ресурсов
Сибири и Дальнего Востока, в восприятии этих территорий как колониальной
периферии, как сегмента европейского административного пространства,
призванного служить интересам метрополии.
Следствием таких взглядов является перманентное игнорирование нужд
и интересов населения Тихоокеанской России, которое может иметь катастрофические последствия: дальнейший отток населения, утрата чувств
патриотизма и привязанности к родине, аполитичность, космополитизм и моральная
деградация оставшихся.
Главная угроза общероссийской идентичности на Дальнем Востоке – ее
инфраструктурная оторванность, которая в последние два десятилетия значительно усилилась. Ощущение своей ненужности и заброшенности
усугубляет чувство отчуждения от европейской прародины, вызывает недовольство
и озлобленность. Как следствие, почти половина жителей Приамурья и Приморья
в 2008 г. обнаруживали главные угрозы интересам России в Восточной Азии в
неправильной федеральной политике и неадекватном отношении центра к этим
далеким, хлопотным и затратным территориям. И хотя по результатам аналогичного
опроса в 2010 г. на первое место среди угроз вышло «увеличение экономической и
военной мощи КНР», по-прежнему 50 % опрошенных указали одной из главных угроз
«недостаточный учет интересов Дальнего Востока федеральной властью» (табл. 2;
3).
Таблица 2. Откуда исходят главные угрозы безопасности России и ее дальневосточным территориям на Тихом океане? (по территориям, не более 5 ответов, % от числа опрошенных по
территориям)
Территория
|
Приморье
(100 %)
|
Владивосток
(100 %)
|
Хабаровск
(100 %)
|
Биробиджан
(100 %)
|
Рост экономической и военной мощи КНР |
51
|
54
|
68 |
81
|
Увеличение численности мигрантов из соседних государств |
56
|
49
|
48 |
54
|
Недостаточный учет интересов дальневосточных
территорий федеральной властью |
45
|
51
|
66 |
46
|
Распространение ядерного оружия |
30
|
31
|
15 |
25
|
Спор из-за Курильских островов с Японией |
19
|
21
|
25 |
33
|
Стремление США к гегемонии |
19
|
22
|
17 |
25
|
Конфликт на Корейском полуострове |
19
|
24
|
10 |
14
|
Международный терроризм |
18
|
18
|
10 |
29
|
Нет угроз |
12
|
9 |
1 |
3 |
В то же время значительное укрепление и развитие экономических и
гуманитарных связей Тихоокеанской России с приграничными территориями КНР,
Японии, Южной Кореи ведут к более активному восприятию дальневосточниками их
экономической, политической, деловой и бытовой культуры. Двое из трех
взрослых жителей юга Дальнего Востока хотя бы раз побывали в Китае, от 15 до
20 % – в Японии и Южной Корее. Значительно меньшее число из них бывали в
Москве или Санкт-Петербурге.
Дальнему Востоку угрожают как численное сокращение, так и
внутренняя эрозия и качественная деградация населения. С одной стороны,
происходит абсолютное (с 8 млн в 1990 г. до 6,5 млн в 2008 г.) и относительное
(в сравнении с растущим населением всего региона) сокращение численности той
части населения Восточной Азии, которая идентифицирует себя как россияне.
Они не только уезжают при малейшей возможности на историческую родину, они едут работать в Китай, Корею, Японию, все чаще покупают квартиры в
Китае и переезжают туда на постоянное жительство.43 Исторически сложилось так,
что Россия обращала серьезное внимание на Восточную Азию и бралась за
развитие своих восточных окраин только тогда, когда возникала угроза их
отторжения. И как только исчезала угроза потери восточных территорий – интерес
быстро проходил.
Так было в середине XIX в. (попытки Англии и США завладеть Приамурьем), на рубеже XIX-XX вв. (борьба держав за экономический раздел Китая,
активизация Японии), в 30-е (агрессия Японии в Китае и конфликты на границе)
и 70-е гг. ХХ в. (советско-китайский конфликт). Каждый раз это сопровождалось
реализацией грандиозных экономических проектов: «…в категориях традиционной
геополитики возможность противостоять любой потенциальной агрессии на
восточных рубежах страны неизбежно связывалась с более плотным заселением и
освоением Азиатской России».
Таблица 3. Миграционные настроения дальневосточников
(по территориям, в % от числа опрошенных по территориям)
Территория
|
ДВ
100 %
|
ПК
(100 %)
|
Владивосток
(100 %)
|
Хабаровск
(100 %)
|
Биробиджан
(100 %)
|
Намерены остаться в своем крае («патриоты») |
39
|
42
|
36
|
28
|
44
|
Готовы переехать в пределах России («мигранты») |
33
|
29
|
31
|
37
|
37
|
в том числе:
|
в европейскую часть России |
21
|
18
|
21
|
22
|
24
|
в Москву |
7
|
7
|
7
|
9
|
3
|
в другие районы Сибири и Дальнего Востока |
5
|
4
|
3
|
6
|
10
|
Готовы выехать за пределы России («эмигранты») |
28
|
29
|
33
|
36
|
33
|
Нынешняя активизация восточной политики России обоснована геополитической и военно-стратегической необходимостью и является реакцией на непонимание и давление Запада.
Сложность решения восточных проблем не только в их
комплексности, многоплановости, колоссальной роли субъективного фактора, но и в
ускоренной динамике процессов, происходящих в регионе. Накопленный опыт реального, а не декларативного обеспечения безопасности требует понимать,
предвидеть и оперативно реагировать на малейшую подвижку векторов мирового научно-технического прогресса (как в военной, так и в экономической, информационной и иных областях), колебания в уровне двусторонних и многосторонних
отношений, изменение обстановки в конфликтных зонах (территориальные споры,
Корейский полуостров, Тайваньский пролив). Особая сфера – как бы скептически не
относились к ней многие политики и «эксперты» Европейской России – роль и место
тихоокеанского побережья в системе экономических, военнополитических и прочих координат самой России и ее
азиатских соседей.
Существует еще один принципиальный вопрос: как изменить философию и
идеологию освоения сибирских и дальневосточных территорий, которых на протяжении
веков придерживается российская интеллектуальная и властная элита?
В последние три года органы государственной власти страны сделали
действительно многое и для продвижения России в АТР, и для изменения судьбы и
статуса ее восточных районов. Последний по времени шаг – утверждение
правительством Стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока и
Байкальского региона на период до 2025 года, безусловно, заслуживающей серьезной критики, но дающей хоть какие-то ориентиры и
нацеленной на «геополитический прорыв России в АТР», «формирование развитой
экономики и комфортной среды обитания человека» на Дальнем Востоке и в
Байкальском регионе. Исходя из обзора концепций и идей, проведенного А.Л.
Лукиным, можно сделать некоторые выводы.
1. Среди ученых и специалистов нет единства относительно перспектив
международной ситуации в АТР. Диапазон оценок крайне широк: от оптимистических
прогнозов, в которых между странами региона будут преобладать миролюбивые
отношения на основе общих интересов и международных институтов, до мрачных
предсказаний, согласно которым АТР обречен стать ареной жесткой борьбы или даже
войны великих держав.
2. Разные мнения высказываются и о складывающейся в регионе
геополитической конфигурации: сохранение однополярного стратегического
доминирования США; формирование биполярной модели, где в роли главных
полюсов выступают Америка и Китай; наступление многополярности с тремя или
более центрами силы; приход (или, если учитывать историческую перспективу, «возвращение») гегемонии Китая в Восточной Азии.
3. Большинство авторов едины в том, что усиливающийся Китай
является сейчас наиболее важным фактором региональной динамики и судьба региона
во многом зависит от того, какой путь изберет для себя Пекин –
продолжение нынешнего курса на поддержание стабильности и добрососедства или
поворот в сторону гораздо более напористой, возможно даже экспансионистской
политики.
4. Одним из ключевых факторов является поведение США. Хватит ли
у Америки воли и сил для удержания своей стратегической гегемонии в
АТР?
5. Бросается в глаза, что большинство иностранных авторов
практически игнорируют Россию при анализе ситуации в АТР. Нашу страну либо
вообще обходят молчанием, либо упоминают вскользь как второстепенного или даже
третьестепенного игрока. И в этом отражается тот факт, что Россия пока не входит
в число самых влиятельных государств АТР и в значительной степени находится на
периферии региональных процессов. Вряд ли стоит отрицать эту объективную
реальность. Скорее это дополнительный аргумент в пользу необходимости
укрепления российских позиций в АТР и поиска наиболее эффективной стратегии в
этом ключевом регионе планеты.
К концу ХХ века сложилась своеобразная ситуация: Россия является евразийской державой с географической и политической точек зрения. С
демографической и гео-экономической – она остается европейской державой. Мощный вызов XXI века – бурное развитие Азии, прежде всего АТР. Следовательно,
задача России в XXI веке – дальнейшее интенсивное освоение Сибири и Дальнего
Востока.
Следовательно, несмотря на принимаемые государственные решения по
обеспечению безопасности России в АТР, в первом десятилетии ХХI столетия не
удалось существенно изменить ситуацию в дальневосточном регионе России и ее
взаимоотношения со странами АТР. По-прежнему, перед Россией, особенно ее
дальневосточными провинциями, стоит задача для обеспечения своих национальных
интересов интегрироваться в динамично развивающиеся экономические и
геополитические процессы АТР. От решения этой проблемы во многом будет
зависеть будущее России как азиатско-тихоокеанской державы и ее безопасность.
Триста лет назад, когда Император Петр Первый «прорубал окно в Европу», Россию там не жаловали и не ждали. И элита государства не
связывала свое будущее с Европой и совсем туда не стремилась. Сегодня подобная
ситуация сложилась с «окном в Азию», несмотря на скепсис значительной части политической
и экономической элиты России. Развитие и обеспечение безопасности России без ее интеграции в Азиатско-Тихоокеанский регион
невозможно.