Наблюдаемый в последние годы заметный рост экономической мощи и геополитического влияния Китая справедливо привлекает все более пристальное внимание специалистов и мировой общественности. Глубокие поступательные изменения, которыми вот уже скоро три десятилетия живет великий дальневосточный сосед России, порождают закономерные вопросы о природе и цене его достижений, дальнейших путях развития, перспективах российско-китайских отношений. Ответы на эти вопросы имеют не только познавательное, научное, но и прямое практическое значение для международных интересов России. Без преувеличения можно утверждать, что успехи КНР в различных сферах экономического и социально-культурного развития за последние три десятилетия носят феноменальный характер и стали важнейшим фактором мировой политики и международных отношений.23 Что же относительно Дальнего Востока России, то эта провинция испытывает все нарастающее демографическое давление своего южного соседа, отрицательно сказывающееся на формировании перспектив самостоятельной стратегии экономического развития региона из-за формирующегося дефицита собственных трудовых ресурсов.

Ретроспективный анализ демографического развития показал, что до середины 1980-х гг. формирование населения Дальнего Востока поддерживалось государственной заинтересованностью в ускоренном развитии производительных сил региона. В результате регион имел такие высокие темпы прироста населения, каких не было ни в одном из экономических районов России. За 1926–1985 гг. численность населения Дальнего Востока увеличилась в 4,8 раза. С началом экономических реформ 1990-х годов государство, по существу, отказалось от своих обязательств в отношении какой-либо концентрированной экономической политики на Дальнем Востоке. Регион утратил приоритеты в социальной сфере, потерял свою привлекательность для мигрантов, а проживающее в регионе население отреагировало изменением своего миграционного и репродуктивного поведения.

Дальний Восток России быстрее и в большем размере отреагировал на рыночные преобразования неолибералов сокращением численности населения, темп убыли которой в 90-х годах в 5-6 раз был выше, чем в Российской Федерации (табл. 12). Результатом этих тенденций является резкий дефицит трудовых ресурсов и значительное увеличение демографической нагрузки на трудоспособное население, особенно в северных территориях.

Последняя максимальная численность населения ДФО – 8 065,9 тыс. чел. была зарегистрирована на 1 января 1991 г. С этого времени сокращение численности населения из-за миграционного оттока стало стабильным процессом. Но грань, отделяющая население региона от депопуляции, была преодолена в 1993 г., когда население Дальнего Востока России стало уменьшаться не только из-за миграционного оттока, но и за счет естественной убыли.

Таблица 12. Динамика численности населения России и Дальнего Востока (1970–2011 гг.)

Источник: данные официального сайта Федеральной службы государственной статистики РФ [Электронный ресурс].

В последнее десятилетие XX века в нашей стране коренным образом изменилась демографическая ситуация. Большинством исследователей она расценивается как угрожающая национальной безопасности страны, ее политической, экономической и государственной составляющим. В связи с быстрым сокращением населения России демографический фактор приобрел значение важнейшего геополитического, стратегического и, более того, основополагающего фактора, определяющего будущее страны.

Наиболее важными в демографической ситуации Дальневосточного региона представляются два аспекта: экономический, что находит свое выражение в сокращении прироста трудовых ресурсов и собственно демографический.

За период с 1990 по 2011 гг. численность населения Дальнего Востока России сократилась на 1770,2 тыс. человек или 22 %, Российской Федерации – на 3,3 %.

Согласно данным всероссийской переписи населения 2002 года в Дальневосточном федеральном округе на 9 октября 2002 г. проживало 6 млн. 692 тыс. 865 чел., что составляло 4,61 % населения Российской Федерации. Согласно данным всероссийской переписи населения 2010 года в округе проживало млн. 291 тыс. 900 чел. Таким образом, за 8 лет население ДФО сократилось еще на 400 тыс. человек. В настоящее время процесс депопуляции замедлился, но не остановился. Основной причиной демографических потерь является миграционный отток населения За период 1990–2011 гг. население Чукотского автономного округа уменьшилось в 3,2 раза, Магаданской области – в 2,5 раза, Камчатского края – в 1,5 раза, Сахалинской области – 1,4 раза (табл. 13).

Таблица 13. Динамика изменения численности населения в субъектах ДФО в 1990 – 2010 гг. (тыс. чел.)

В 2011 г. численность населения продолжала сокращаться во всех субъектах РФ ДФО за исключением Республики Саха (Якутия) и Чукотского автономного округа.

Сокращение населения на Дальнем Востоке угрожает национальной безопасности страны, особенно, если учесть динамичное развитие соседей (Китай, Япония, Республика Корея) на фоне ухудшения демографических показателей и невысоких социальных условий жизни населения региона. Большое давление на россиян Дальнего Востока оказывает высокая плотность заселения приграничных китайских областей (табл. 14), значительное количество легальных и нелегальных мигрантов. Неблагополучна и криминальная обстановка. Например, в расчете на 100 тысяч человек населения, в 2005 г. в Хабаровском крае было совершено преступлений, связанных с насильственными действиями в отношении граждан, в 20,8 раз больше чем в Республике Ингушетия и в 2,4 раза больше чем в Московской области.

Таблица 14. Сравнительная характеристика демографических показателей

Для анализа взаимосвязи между экономическим ростом и демографическими изменениями чисто количественный подход недостаточен. В XXI в. качественный подход позволяет выявить соответствие между имеющимися людскими ресурсами, потребностями в рабочей силе и возможными последствия демографических изменений для экономического роста, предпринимательства и профессиональной подготовки.

На Дальнем Востоке проживает более демографически молодое население, чем в целом в России: доля лиц старше трудоспособного возраста составляет в 2010 г. 18,2 % против 21,6 % в Российской Федерации. Однако с учетом тенденций медико-демографических процессов уже к 2016 г. данная ситуация изменится кардинально.

При стабильной доле трудоспособного населения в общей численности населения Дальнего Востока в пределах 60-65 % (2010 г. – 64,3 %, в России – 62,3 %), идет его абсолютная убыль – только за период 1991–2010 гг. на 17,5 % или более 800 тыс. чел. При этом Дальневосточный федеральный округ в числе лидеров по приросту доли населения старше трудоспособного возраста. Удельный вес данной категории в возрастной структуре населения вырос к 2009 г. против 1991 г. на 56 % (по России – только на 3 %). В реальной ситуации в ДФО с 2001 года сформировалась устойчивая тенденция снижения численности трудоспособного населения и рост числа лиц старше трудоспособного возраста (рис. 6).

В настоящее время 12,9 % жителей России, или почти каждый восьмой россиянин находится в возрасте 65 лет и более, в то время как, согласно международным критериям, население считается старым, если доля людей в возрасте 65 лет и более во всем населении превышает 7 %.25

Рис. 6. Динамика численности лиц различных возрастных групп в ДФО за период 1991–2011 г. и прогноз до 2015 г. (тыс. чел.)

Доля лиц старше 65 лет в ДФО также стабильно увеличивается. Если в 1979 г. она составляла 4,8 %, то в 1989 г. – 5,0 %, в 1999 г. – 7,3 %, в 2000 г. – 7,5 %, в 2010 г. 9,3 %. Таким образом, в Дальневосточном округе происходит прогрессирующее старение населения. Постарение населения в недалеком будущем может привести к увеличению демографической нагрузки на тех, кто занят трудовой деятельностью. На Дальнем Востоке этот показатель в 2002 г. достиг 543 человека нетрудоспособного возраста на каждую 1 000 населения в трудоспособном возрасте, в 2010 г. – 556, а к началу 2016 г. он может увеличиться до 669 нетрудоспособных.

При таком соотношении занятого населения и иждивенцев трудно будет обеспечить достойную жизнь проживающему в регионе населению. Особую тревогу вызывает резкое сокращение детского населения (табл. 15). Несмотря на то, что его доля в структуре населения Дальнего Востока несколько выше, чем в Российской Федерации: в 2010 г. 17,5 % против 16,1 % соответственно, с 2001 г. численность детей ДФО в возрасте до 15 лет сократилось на 21,1% (на 280,687 тыс. детей) против 12,8 % в Российской Федерации. В большей степени пострадали северные территории: в Республике Саха (Якутия), Магаданской области детей до 15 лет стало меньше почти в 1,5 раза, в ЧАО – на 28,9%.

Таблица 15. Динамика численности детского населения в возрасте до 15 лет в РФ и субъектах РФ ДФО в 2001-2010 гг. (тыс. человек)

Изменение возрастной структуры населения Дальневосточного федерального округа с формированием регрессивного типа к 2016 г. может привести к снижению численности лиц, вступающих в трудоспособный возраст и сокращению населения трудоспособного возраста на 20-24 %. Сокращение населения в возрасте моложе трудоспособного – это, в перспективе, – уменьшение населения в репродуктивном возрасте, сокращение экономически активного населения со всеми вытекающими социально-экономическими и геополитическими последствиями.

Основными причинами снижения численности населения Дальневосточного федерального округа с начала 90-х годов являются естественная и механическая убыль населения.

В 80-х гг. XX в. на Дальнем Востоке значительно снизилась роль миграционных процессов в формировании демографического и трудового потенциала.

Миграция населения на Дальнем Востоке в отличие от других территорий России характеризовалась на протяжении ряда десятилетий (1920–1970 гг.) двумя основными особенностями. Во-первых, достаточно высоким объемом миграции, во-вторых, низкой ее результативностью.

Наиболее благоприятными с точки зрения миграционного прироста были 70-е годы (+ 329,0 тыс. чел), когда развертывалось строительство Байкало-Амурской магистрали, формировались территориально-производственные комплексы, а главное, – другие территории страны могли перераспределять трудовые ресурсы в пользу Дальнего Востока.

В последующие годы в результате рыночных реформ и усиления миграционной подвижности с 1992 г. все субъекты РФ ДФО теряют свое население. В период экономических преобразований неолибералов у многих дальневосточников обострилось чувство удаленности от центра из-за несовместимости доходов большинства населения с затратами на поездку в отпуск, на лечение, приобретение промышленных и продовольственных товаров и др., поскольку значительная часть трудоспособного населения, даже при наличии работы, перестала получать заработную плату. В этом – одна из важнейших причин оттока, сменившего постоянный приток населения в регион. Жить и работать в регионе стало занятием непрестижным, а самое главное – невыгодным.

К сожалению, миграционная ситуация продолжает оставаться сложной во всех без исключения субъектах РФ ДФО (табл. 16).

Таблица 16. Миграция населения субъектов РФ в ДФО в 2011 г., человек*

Источник: данные официального сайта Федеральной службы государственной статистики РФ [Электронный ресурс].

Нарастание миграционных процессов имело ряд негативных последствий. Так, выезд дальневосточников из районов нового освоения привел к разрушению трудового и демографического потенциала региона, потере адаптированного к экстремальным природно-климатическим условиям населения.

Смена места жительства негативно сказалась и на показателях здоровья детей мигрантов – несовершенные адаптационные механизмы детского организма требуют длительного периода для привыкания к новым природноклиматическим условиям.

В 2011 г. общая численность мигрантов в Российской Федерации зафиксирована на уровне 320,1 тыс. человек. Наибольший миграционный прирост зарегистрирован в ЦФО, СЗФО, ЮФО (5,6, 5,0 и 4,3 на 1 000 чел. соответственно), отрицательный – в Северо-Кавказском (-3,4 на 1 000 чел.) и ДФО (-2,8 на 1 000), из которого выехали свыше 17,7 тыс. человек. При этом из Республики Саха (Якутия) выехали 9 809 человек, из Камчатского края – 1 631 человек, Амурскую область покинули 6 087 человек, Магаданскую – 1 835 человека, Сахалинскую – 180 человек, Еврейскую автономную область – 1 664 человека. И только в Хабаровском крае численность за счет миграции в 2011 г. выросла на 1 842 человека, в Приморском – на 1 083 человека, в Чукотском автономном округе – на 515 человек, но это в большей мере исключение, чем правило и касается лиц переселившихся в региональные столицы.

Миграционный отток на Дальнем Востоке дополняет естественную убыль населения и способствует тем самым уменьшению продолжительности жизни и сокращению рождаемости, ускоряя, таким образом, общее сокращение численности населения.

Доминирующим фактором экономического развития Дальнего Востока фактически является добыча и продажа природных ресурсов, которая обусловила совершенно иную, нежели прежде, демографическую политику, уже не требующую большого числа постоянного населения в регионе. «Вахтовое» освоение природных ресурсов подкосило народонаселение небольших населенных пунктов и обусловило демографическую нестабильность в городах. Значительное сокращение вооруженных сил на Дальнем Востоке при дефиците рабочих мест привело к социально-экономическому коллапсу военных гарнизонов и оттоку их населения в западные регионы.

Выезд высококвалифицированных специалистов и въезд неквалифицированной рабочей силы (в основном из стран Азии) привели к ухудшению трудового потенциала. Нарастание миграционных процессов, включая нелегальную миграцию, приводит к нарастанию социальной напряженности, росту преступности, увеличению эпидемиологической опасности и росту безработицы.

Общие показатели естественного движения населения. На формирование воспроизводства населения решающее влияние через механизмы «демографического поведения» оказывает сложный комплекс социально – экономических факторов.

Общий коэффициент рождаемости на Дальнем Востоке традиционно выше, чем, в среднем, по Российской Федерации, что обусловлено, прежде всего, возрастной структурой населения, а также положительным миграционным сальдо в период его освоения: более высокий уровень жизни притягивал население, находящееся в репродуктивном и трудоспособном возрасте, что и сказалось на динамике рождаемости. Но если в 1970 г. уровень рождаемости на Дальнем Востоке превышал среднероссийский показатель на 22 %, то к 2011 г. разница сократилась до 4,7 %.

За период 1990–2011 гг. общий показатель рождаемости снизился в Российской Федерации на 6 %, в ДФО – на 14,3 % при сокращении абсолютного числа родившихся на треть (33 %). Коэффициент рождаемости уменьшился в Еврейской автономной области на 20,8 %, Приморском крае – на 18,5 %, Амурской области – на 16,7 %, Хабаровском крае – на 14,5 % (табл. 17). То есть сокращение рождаемости на Дальнем Востоке происходило более высокими темпами, чем в целом по России.

Среди субъектов ДФО наиболее высокий уровень общей рождаемости в 2011 г. имели Республика Саха (Якутия), Амурская область, Еврейская автономная область (табл. 17).

Таблица 17. Динамика общей рождаемости в субъектах ДФО в 1990 – 2011гг. (на 1 000 населения)

Источник: данные официального сайта Федеральной службы государственной статистики РФ [Электронный ресурс].

Следует отметить, что в 1999 г. на Дальнем Востоке России уровень рождаемости снизился катастрофически и был зарегистрирован самый низкий показатель за последние 40 лет. Если в 1990 г. число родившихся в регионе составляло 124,3 тыс. чел., то в 1999 г. оно снизилось до 64,5 тыс. чел., т.е. практически в два раза; число умерших же наоборот увеличилось с 66,0 тыс. чел. в 1990 г. до 86,9 тыс. чел. в 1999 г. Количество смертей в 2001 г. превышает число рождений на 23,3 тыс. или в 1,33 раза.

В 2007 г. зарегистрирован самый высокий темп прироста рождаемости за последние десятилетия: в РФ 8,6 %, а в ДФО – только 6,9 %, что было связано с вхождением в репродуктивный возраст достаточно многочисленных женщин, родившихся в 1985–1987 гг., и началом реализации новых мер государственной помощи семьям с детьми. Однако уже в 2009 г. он снизился до 2,4 и 3,2 %, соответственно, а в 2011 г. уровень рождаемости в ДФО остался на уровне 2010 г.

Учитывая тот факт, что с 2010 года в активный репродуктивный возраст вступило малочисленное поколение женщин, рожденных в 1990-х гг., прогнозировать сохранение тенденции роста рождаемости в будущем не имеет под собой достаточных теоретических оснований.

Главной проблемой демографического развития Дальнего Востока России продолжает оставаться высокая смертность (табл. 18).

Таблица 18. Динамика показателя смертности населения в субъектах ДФО (на 1 000 населения)

Смертность в ДФО в 1990–2010 гг. характеризовалась показателями, более низкими, чем по Российской Федерации в целом, что обусловлено более демографически молодым населением (рис. 7.). В 2011 г. ситуация изменилась и общий показатель смертности превышал российский уровень в ЕАО (15,3 на 1 000) на 13,3 %, в Амурской области – на 8,8 %, Хабаровском крае – на 8,1 %.

Анализ показателя наглядности (уровень смертности 1990 г. принят за 100 %) показывает, что максимальный рост показателя отмечен в 2006 г. – в РФ на 37,5 %, в ДФО – на 70 %. В 2011 г. показатель смертности превышал уровень 1990 г. в ЧАО – в 3раза, в Магаданской области – в 2,3 раза, в Камчатском крае – в 1,9 раза, в Сахалинской, Амурской областях, ЕАО – в 1,7 раза, в Хабаровском крае – 1,6 раза.

В то же время анализ динамики данного показателя в длительном временном периоде (с 1970 по 2010 гг.) показывает на формирование отчетливого положительного тренда показателя общей смертности в ДФО, несмотря на то, что с 2005 года его уровень несколько снизился (рис. 8).

Основной причиной общей смертности населения ДФО в XXI веке, как и всего населения РФ, являлись болезни системы кровообращения (52,7 % и 57,1 % соответственно). Удельный вес новообразований как причины смерти не имеет существенных различий, тогда как доля внешних причин в структуре смерти населения ДФО значительно выше (16,1 %) показателя РФ (11,8 %). Обращает на себя внимание высокий уровень смертности населения ДФО от инфекционных и паразитарных болезней – 34,7 на 100 тыс. (РФ – 24,3 %), из них туберкулез составлял 27,0 на 100 тыс. (РФ – 17,9 %), болезней органов пищеварения – 72,3 на 100 тыс. (РФ – 63,7 %).

Рис. 7. Показатель наглядности динамика общей смертности населения в субъектах ДФО (1990 г. – 100 %)

Рис. 8. Показатель общей смертности в ДФО в 1970-2010 гг. (число умерших на 1 000 человек населения)

В 2011 г. естественная убыль населения ДФО составила 1 322 человека или -0,2 на 1 000 человек – это наименьший показатель за последние 20 лет (табл. 19).

Таблица 19. Показатели естественного движения населения в 2011 г. в субъектах Дальневосточного федерального округа

В 2011 г. по сравнению с 2010 г. показатель естественной убыли населения в РФ снизился на 50 %, в ДФО – в 3 раза. Положительный естественный прирост зарегистрирован в Республике Саха (Якутия) (7,8 на 1 000), Камчатском крае (0,4), ЧАО (2,6). Высокий показатель убыли населения сохраняется в Сахалинской области (-2,3), Приморском (-2,2), Хабаровском краях (-1,7).

На этом фоне Дальний Восток России в условиях рынка потерял часть машиностроения и легкую промышленность. Пока еще держится пищевая отрасль, однако со временем, может и не выдержит конкуренции с Китайскими производителями. Развитие экономики региона в рыночных условиях оправдывает неолиберальную концепцию развития. Дальний Восток – это источник сырья (нефть, газ, рыба, руда и др.), а все остальное – транзитный транспорт.

Такая экономика предполагает отнюдь не оптимальную половозрастную структуру населения. Женщины в такой экономике не нужны, пенсионеры и дети тоже. Значит, дальневосточников следует переселить за Урал, а здесь оставить вахтовиков. Кстати, в некоторых современных вариантах реализации освоения новых месторождений полезных ископаемых в ДФО именно такой вариант вахтового метода уже работает. Он полностью исключает опору инновационного развития региона на постоянное население. И получается, что самый эффективный проект для России на Дальнем Востоке – сдать его в долгосрочную концессию зарубежным странам. И ДФО все больше скатывается к этому сценарию. Но тогда регион уже экономически не будет российским. Анализ долгосрочной динамики процесса естественного прироста (убыли) населения с

1970 по 2010 гг. в целом по ДФО указывает на формирование отчетливого отрицательного тренда, что демонстрирует сохранение депрессивных тенденций в демографии региона (рис. 9).

Следует отметить значительный вклад миграционного компонента в сокращение численности населения ДФО, который составлял 80-90 % в 90-х годах и уменьшался к 2007–2008 гг. при минимальном уровне в 2009–2010 гг. (рис. 10).

Рис. 9. Показатели естественного прироста (убыли населения) в субъектах ДФО на 1 000 человек в 2010–2011 гг.

Согласно долгосрочным прогнозам Росстата, если не произойдет глубоких перемен в социально-экономической политике, к 2025 г. прогнозируется сокращение населения округа до 5 млн человек, что значительно ниже уровня 1970 г.

Проведенные прогнозные расчеты С.Н. Киселевым (2005 г.)27 показывают, что в ближайшие 20 лет Дальний Восток России ожидает сокращение постоянно проживающего населения. Уменьшение численности населения может составить при этом от 5,9 % до 16,4 % (рис. 11).

Рис. 11. Прогноз численности населения Дальневосточного федерального округа до 2023 г.

Наиболее ощутимо к концу прогнозного периода снизится численность мужского населения (по среднему варианту снижение численности мужчин составит 34,2 %, а женщин – 24,2 %). Доля лиц трудоспособных возрастов по всем вариантам в начале прогнозного периода будет увеличиваться и достигнет своего максимума в 2006-2008 гг., а затем будет наблюдаться ее снижение и к 2023 г. она составит: по среднему варианту – 85,9 %; по низкому варианту – 84,4 % и по высокому варианту – 88,6 % от уровня 2002 г.

Главное направление изменений возрастного состава населения ДФО при всех сценариях прогноза – его старение. Доля лиц старше трудоспособного возраста увеличится почти на треть и к 2023 г. будет составлять от 18,5 % до 19,8 % вместо 15,4 % в 2002 г. При этом высокий сценарий, самый благоприятный с точки зрения снижения численности населения, оказывается наименее благоприятным с точки зрения его старения.

Сокращение численности населения на Дальнем Востоке может стать серьезным ограничением социально-экономического развития округа в перспективе. В этой связи, объективную необходимость приобретает принятие дополнительных мер, направленных на привлечение и закрепление населения, т. к. сокращение численности населения вследствие естественных процессов рождаемости и смертности можно уменьшить за счет привлечения на Дальний Восток мигрантов, численность которых должна составлять при разных вариантах прогноза от 48 тыс. до 125 тыс. человек в год.

Специальные показатели естественного движения населения. На протяжении периода 1990–2009 гг. специальный коэффициент рождаемости – показатель общей фертильности (число живорожденных детей на 1 000 женщин 15-49 лет) – имел разнонаправленную динамику, так же как и в РФ (рис. 12).

Рис. 12. Динамика показателя общей фертильности на 1 000 женщин 15-49 лет в РФ и ДФО за период 1990 – 2009 гг.

Так, за период 1990–1999 гг. на Дальнем Востоке он снизился на 45 % с 58,96 до 32,3 на 1 000 женщин фертильного возраста. С 2000 г. показатель общей фертильности ежегодно увеличивался при среднегодовом темпе прироста 7,7 %. Минимальный темп прироста зарегистрирован в 2005 г. – темп убыли – 2,9 %, наивысший в 2008 г. – + 25,7 %, но уже в 2009 г. темп прироста снизился до + 2,6 %. В 2009 г. показатель общей фертильности в ДФО превышал российский уровень на 23,6 %. В целом за исследуемый период достоверного изменения не произошло (R2=0,22).

Показателем, дающим информацию о распределении числа рождений по разным возрастным группам внутри репродуктивного контингента, является возрастной коэффициент фертильности. За последнее два десятилетия XX века сложилась относительно новая модель репродуктивного поведения, характеризуемая рождением ребенка или юной матерью (до 19 лет), или поздним возрастом вступления в брак; отказом от брака или созданием неформального брачного союза; отказ от вторых и третьих детей.

За период 1990–2009 г. изменение показателей повозрастной фертильности неоднозначно. В целом в возрастной группе 15-19 лет уровень фертильности снизился на 36 %: за период 1990–1999 гг. фертильность уменьшилась в двое, а в 2001–2009 гг. – возросла в 1,5 раза. В возрастной группе 20-24 лет уровень фертильности, несмотря на его вариацию, снизился за период 1990– 2009гг. на 22 % при росте в возрастных группах 25-29 лет на 27,4 %, 30-34 года – на 25,3 %, 35-39 лет – 29,2 %, 40-44 года – на 13,5 % (табл. 20).

Таблица 20. Повозрастные коэффициенты рождаемости в ДФО (на 1 000 женщин)*

Воспроизводство населения в ДФО, РФ характеризовалось ссуженным типом на протяжении всего рассматриваемого периода. Простое воспроизводство обеспечивается при коэффициенте суммарной рождаемости около 2,15 детей на одну женщину репродуктивного возраста. Если в 1990 г. на Дальнем Востоке показатель суммарной рождаемости соответствовал этому уровню (2,14), то в 2001 г. – он почти вдвое ниже (1,29), в 2009 г. – 1,575 и составляет у горожанок 1,46 детей и сельских жительниц – 1,68.

Максимальный уровень суммарной фертильности в 2009 г. зарегистрирован в ЧАО – 2,009 детей, у горожанок – 1,795, сельских жительниц – 2,3, Республика Саха (Якутия) – 2,0 детей, у горожанок – 1,775 и сельских жительниц – 2,699, т. е. в данных субъектах в сельской местности, где проживает только треть населения (33-34 %), обеспечивается простое воспроизводство населения.

Минимальный уровень суммарной плодовитости наблюдался в Приморском (1,468 детей, в городе – 1,367, в сельской местности – 1,8) и Хабаровском (1,487 детей, в городе – 1,402, в сельской местности – 1,886) краях, где проживает половина населения ДФО (52,5 %).

Сводной характеристикой режима воспроизводства служит нетто – коэффициент, который показывает, сколько дочерей родит при данном режиме воспроизводства в течение всей предстоящей им жизни некоторая совокупность новорожденных девочек с учетом повозрастной смертности женщин.

В ДФО в 2009 г. данный показатель также ниже, чем в РФ: 0,731 против 0,898. Таким образом, режим воспроизводства в ДФО соответствует снижению численности населения примерно на 26,9 % с каждым женским поколением. Трансформация возрастной модели рождаемости привела к изменению вклада отдельных возрастных групп в суммарную рождаемость (рис. 13).

Рис. 13. Вклад отдельных возрастных групп в суммарный коэффициент рождаемости в ДФО, 1990, 2009 гг., %

Если в 1990 г. рождения в возрастных группах 20–29 лет обеспечивали 66,3 % суммарного коэффициента рождаемости в России, на Дальнем Востоке – 62,2 %, то в 2009 г. удельный вес данных возрастных групп в РФ в целом сократился до 59,1 %, в ДФО – практически остался на прежнем уровне – 62,06 % при снижении вклада возрастной группы 20–24 года. Кроме того, произошло повышение вклада возрастных групп старше 30 лет. На Дальнем Востоке в 2009 г. рождения в возрастных группах от 30 лет и старше обеспечивали 26,3 % от общего числа рождений, тогда как в 1990 г. – 23,7 %. Несмотря на снижение вклада юных матерей в суммарный коэффициент рождаемости с 15,9 % в 1990 г. до 11, 7 % в 2011 г., его уровень на Дальнем Востоке выше российского (9,7 %) и несравним с развитыми странами (2-4 %).

Падение рождаемости в 90-х годах XX века объясняется не только влиянием радикальных общественно-политических и социально-экономических преобразований, но и последствиями второй мировой войны, изменениями в «календаре рождений», вызванными мерами демографической политики в середине 80-х годов. Кроме того, изменилось положение женщин в обществе, произошла трансформация типов и социальных функций семьи, что обусловило сокращение ожидаемого числа детей у брачных пар, т. е. числа детей, которое они намерены иметь, учитывая конкретную жизненную ситуацию и личные предпочтения, социальный статус семьи.

Следует подчеркнуть снижение стабильности и престижности семьи, которые ведут к росту неполных семей в результате разводов, внебрачных рождений и, таким образом, увеличению семей с факторами риска для здоровья детей. В Дальневосточном регионе эти показатели стабильно превышают российские, а в брачно-семейных отношениях, так же как и в Российской Федерации, прослеживается тенденция снижения уровня браков и рост разводов: в 1990 г. соотношение браков к разводам на 1 000 населения составляло 10,1:5,0, а в 2001 г. – 6,9:6, 2011 г. – 9,8:5,8.

Одновременно растет уровень внебрачных рождений. В начале 90-х годов в ДФО они составляли 15 %, а в 2001 г. – 37,9 % , в 2011 г. – 33,9 % против 24,6 % в Российской Федерации (рис. 14).

Рис. 14. Родившиеся живыми у женщин, не состоявших в браке в субъектах РФ ДФО в 2011 г. (%)

Особенно неблагополучная ситуация в ЧАО (41,9 %), ЕАО (39,1 %), Магаданской области (38,1 %), Республике Саха (Якутии) (36, 7 %). В малонаселенных, северных районах к внебрачным относится более половины рождений (Аяно-Майский район – 65,5 %, Охотский район – 60,1 % и др.). Высокий уровень внебрачных рождений на Дальнем Востоке в основном не связан с трансформацией института семьи и ростом экономической самостоятельности женщин, как в развитых странах, а обусловлен депрессивностью экономики, низким уровнем жизни населения, высоким уровнем безработицы, особенно в сельской местности, а также вахтовым методом миграции.

Тридцать лет назад доля внебрачных рождений чуть превышала 10 % и основной вклад в нее вносили либо молодые матери (до 20 лет), либо старше 35 лет. В последнее десятилетие рост внебрачной рождаемости затронул возрастные группы с максимальной фертильностью в возрасте 20–29 лет, вклад которых во внебрачную рождаемость возрос в РФ с 17,3 % в 1980 г. до 56,4 % в 2011 г., в ДФО – до 59,4 % (рис. 15).

Рис. 15. Возрастная структура женщин, родивших вне брака живого ребенка в ДФО в 2011 г.(%)

Обращает на себя внимание то, что доля внебрачных детей, рожденных у матерей в возрасте до 20 лет составляет в РФ 11,2 % против 13,1 % в ДФО, в том числе в ЧАО 18 %, ЕАО – 17,9 %, в Амурской области – 14,9 %.

Такие неполные семьи, как правило, с низким уровнем доходов относятся к группе риска, т. к. социализация нежеланных детей, живущих в бедности и заброшенности, в перспективе приводит к воспроизводству маргинальных форм адаптации.

Несмотря на снижение общей смертности в 2005–2009 гг., до сих пор не преодолены последствия ее роста. В значительной мере по этой причине Россия и ее субъекты отстают по показателю ожидаемой продолжительности жизни не только от развитых, но и от развивающихся стран. Низкая продолжительность жизни населения в России формируется преимущественно за счет сверхсмертности в трудоспособном возрасте.

В 2010 г. общий показатель смертности для населения трудоспособного возраста составил в России для мужчин 10,7 на 1 000 мужчин трудоспособного возраста, женщин – 2,8 на 1 000 женщин, а в ДФО для мужчин – 12,3 или на 15 % выше российского уровня, для женщин – 3,8, что превышает уровень РФ на 35,8 %. За период 2000–2010 гг. смертность мужчин трудоспособного возраста выросла в ДФО на 7,9 %, женщин – 11,8 % (табл. 21). В 2011 г. максимальный уровень смертности зарегистрирован в Магаданской области, ЧАО, последний имеет самый высокий показатель смертности в трудоспособном возрасте среди всех субъектов РФ.

Таблица 21. Показатель смертности населения в трудоспособном возрасте* в ДФО в 2000, 2010 гг.

* Мужчины – 16–59 лет, женщины – 16–54 года.

Смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в структуре смертности мужчин в трудоспособном возрасте стала основной причиной смертности в ДФО с 2008 г. В то же время смертность от внешних причин смерти имеет более высокий удельный вес, чем от сердечно-сосудистых заболеваний, в Амурской и Сахалинской областях. Следует отметить, что смертность от внешних причин в ДФО выше, чем в РФ в 1,8 раза, от болезней органов пищеварения – на 25 %, от инфекционных заболеваний – на 20 %.

В ДФО так же как и в России в целом население умирает во все более ранних возрастах. При этом, к основной группе риска относятся мужчины в возрасте от 20 до 45 лет, причинами гибели которых чаще всего являются несчастные случаи, отравления и травмы.

Первое место в ДФО среди причин смерти женщин рабочих возрастов в 2005–2010 гг. занимали болезни системы кровообращения, второе – внешние причины, третье – злокачественные новообразования.

По уровню младенческой смертности ДФО также относится к числу неблагополучных районов РФ. Уровень младенческой смертности в субъектах РФ ДФО за период 2000–2010 гг. снизился в 1,9 раза с 18,6 до 9,6 на 1 000 родившихся живыми, но среди федеральных округов ДФО имеет самый высокий показатель. Значительный вклад в показатель младенческой смертности вносит высокий уровень мертворождаемости (5,3 против 4,6 на 1 000 родившихся живыми и мертвыми в РФ) и ранней неонатальной смертности (3,7 против 2,8 на 1 000 родившихся живыми в РФ).

Выше среднего показателя по ДФО в 2010 г. младенческая смертность была в Чукотском АО (21,8 %), Амурской области (12,80 %), ЕАО (10,4 %).

Интегральным показателем состояния здоровья населения и воздействия на него комплекса медико-социальных факторов, является показатель ожидаемой продолжительности жизни. На фоне имеющегося роста данного показателя в ДФО в течение 2000–2010 гг. с 63,17 до 65,86 лет, ожидаемая продолжительность жизни населения осталась ниже, чем в РФ (68,67) (табл. 22).

Таблица 22. Динамика ожидаемой продолжительности жизни населения, лет

Самые низкие показатели ожидаемой продолжительности жизни отмечены в Чукотском автономном округе (58,22). Несмотря на проводимые мероприятия в области демографической политики, ситуация в округе продолжает ухудшаться, что сопровождалось сокращением ожидаемой продолжительности жизни в ЧАО с 60,17 в 2000 г. до 58,22 в 2010 г.

При изучении показателя ожидаемой продолжительности жизни в зависимости от пола было выявлено, что у мужчин ожидаемая продолжительность жизни к 2010 г. выросла в сравнении с 2000 г. на 2,7 года (с 57,29 до 60,07 лет), женщин – на 1,8 года (с 70,03 до 72,17 лет). Самые низкие показатели ожидаемой продолжительности жизни у мужчин в ДФО сформировались в Чукотском автономном округе (мужчины – 53,75 года) и ЕАО (57,2 года), а женщин – в Чукотском автономном округе (64,62 года) и Магаданской области (70,07 лет).

Рыночные реформы в исполнении правительств неолибералов как асфальтный каток прокатились по населению российских провинций. Мало того, что эти регионы потеряли миллионы своих жителей, мигрировавших в «распухшую» от притока провинциалов Москву и Московскую область, так людские потери сформировались «естественным путем» за счет сверхсмертности мужчин трудоспособных возрастов. Главными причинами сверхсмертности стали сердечно-сосудистая патология (инфаркты и инсульты), онкологические заболевания, а также травмы и отравления. Эта тенденция нашла свое отражение в динамике показателя ожидаемой продолжительности жизни.

Показатель продолжительности жизни дальневосточников снижался в течение всего периода социально-экономических реформ (1990–2010 гг.), несмотря на то, что с 2005 года в ДФО продолжительность жизни населения стала расти, однако направление тренда сохраняло и многие годы будет сохранять отрицательную тенденцию (рис. 16).

Рис. 16. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении в ДФО (число лет)

Инвестиции в человеческий капитал ДФО. Несмотря на то, что Дальний Восток − регион, богатый природными ресурсами, чтобы получить прибыль от их добычи и переработки, мало ими располагать. Более того, мало даже научиться их добывать, более важно научиться перерабатывать их, создавать продукцию с высокой добавленной стоимостью. Для этого необходимо сделать несколько стратегических шагов.

Во-первых, параллельно с развитием нефтедобычи на Дальнем Востоке России нужно развивать нефтепереработку, то есть строить самые современные нефтеперерабатывающие заводы и нефтехимические производства. Инфраструктура, которая создается в регионе, должна строиться из расчета экспорта не просто сырья, но и продукции более высокой степени переработки.

Во-вторых, крайне важно решить вопрос с эффективным использованием других ресурсов (древесины, рыбы, морепродуктов, сои и т. п.). Но пока, например, объемы импорта круглого леса в Китай из территорий ДФО не уменьшились, а наоборот, из отдельных − увеличились. Следовательно, лесной бизнес уходит в тень. В то же время нужен существенный рост промышленного производства строительных материалов для внутренних нужд, а экспорт обработанного леса должен увеличиваться. Аналогичная ситуация с браконьерской добычей рыбы, краба и др.

В-третьих, сформировать стратегию устойчивого развития Дальнего Востока, которая предусматривала бы ключевую роль в позиционировании России в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сейчас этому вектору в межгосударственных контактах придается повышенное значение. Эти контакты становятся площадкой дискуссий о роли России в развитии АзиатскоТихоокеанского региона.

Остается с сожалением констатировать, что в этих рассуждениях отсутствует человек, т. е. именно те люди, живущие в невероятно сложных условиях Российских провинций, где уровень благосостояния семьи определяется т. н. «прожиточным минимумом», который не учитывает даже оплату жилья… Много лет мимо обезлюдевших поселков и деревень на юге Дальнего Востока прокладывались газои нефтепроводы, линии электропередач, железные и автодороги федерального значения. Дальневосточники ждали, что, наконец-то их поселения будут газифицированы, производство электроэнергии приобретет инновационные черты, транспорт за счет диверсификации будет модернизирован и т. п. Но ведь ничего этого не произошло, все вышеперечисленное по довольно невысоким ценам продается за границу и поддерживает инновационное развитие экономик Китая, Ю. Кореи и Японии. Что поделаешь? – такова роль уготована «территориям-транзитерам». А жители этих территорий, что будет с ними? Именно на этот вопрос пока нет ответа у стратегов-разработчиков программ инновационного развития Дальнего Востока России.

А ведь Российская провинция вымирает, в том числе и по причине отсутствии перспектив улучшить качество жизни отцов и матерей, а также обеспечить относительное сносное будущее своим детям и внукам. Деградация здоровья дальневосточников достигла грани, за которой − неизвестность. Сегодня из пяти умирающих россиян двое не доживают даже до 60 лет – эта тревожная статистика была обнародована на коллегии Минздрава России. В 2011 году, по данным Росстата, в нашей стране умерло 1,925 млн человек. Проведя несложные расчеты, получаем: 764 тысячи (39,7 %) были моложе 60 лет. При этом, 40 тысяч жителей ушли, как говорят в таких случаях, в полном расцвете сил – в 35–39 лет, еще 250 тысяч граждан (население среднего города) – от 40 до 54 лет.

Самое печальное состоит в том, что, привычно ссылаясь на недостатки в деятельности отечественного здравоохранения и социальные проблемы в стране, мы закрываем глаза на очевидный факт: очень многие россияне могут значительно продлить себе жизнь, придерживаясь достаточно простых, порой просто элементарных рекомендаций. Наши специалисты ссылаются на американский опыт: в США удалось вдвое снизить смертность от ишемической болезни сердца за счет всего лишь четырех факторов: рационального питания и снижения уровня холестерина, контроля уровня артериального давления, отказа от курения, увеличения физической активности. В этой связи, следует оговориться, что на программы профилактики сердечно-сосудистых заболеваний в США были истрачены значительные финансовые ресурсы. И, тем не менее, эти вложение в «человеческий капитал» позволили значительно повысить способность среднестатистического американца к высокопроизводительному труду.

В современной же России человеческий капитал продолжает считаться только социальным фактором развития, то есть затратным фактором, с точки зрения экономической теории. Инвестиции в воспитание, в образование и здравоохранение отечественными экономистами-неолибералами (Г. Греф) считаются непроизводительными и затратными. Хотя достаточно давно, со второй половины XX столетия в экономически развитых странах отношение к человеческому капиталу и образованию кардинально изменилось.28

Это дало толчок к совершенствованию понимания роли человека и накопленных результатов его интеллектуальной деятельности на темпы и качество развития общества и экономики. Толчком к созданию теории человеческого капитала стали статистические данные роста экономик развитых стран мира, которые превышали расчеты, базирующиеся на учете классических факторов роста. Анализ реальных процессов развития и роста в современных условиях и привел к утверждению человеческого капитала в качестве основного производительного и социального фактора развития современной экономики и общества.

Измерения человеческого капитала России, циклы развития как драйверы инновационных волн позволили сформировать подходы к интегративной модели источников его формирования, которая помимо привычных для экономических моделей факторов образования и здравоохранения включает также знания и науку, культуру и искусство, воспитание, информационное и институциональное обслуживание, предпринимательский климат, экономическую свободу и безопасность. С точки зрения инновационного развития Дальнего Востока России, следует рассматривать капитал здоровья населения региона – основу его человеческого капитала, самую уязвимую и малоизученную его составляющую. По изменению капитала здоровья населения региона можно оценивать медикоэффективную составляющую системы здравоохранения.

Проблема оценки медико-экономической эффективности – одна из главных проблем организации и экономики системы охраны здоровья населения ДФО. Однако, несмотря на всю важность этой проблемы для регионального здравоохранения, ее теоретические и прикладные аспекты находятся в стадии становления. Особую сложность представляет недостаточная разработка общей методологии исследования экономического ущерба от суммарных потерь капитала здоровья населения ДФО, четких критериев оценки этих потерь и интегральных медико-экономических показателей эффективности программ по развитию здравоохранения и социальной сферы. Как следствие этого, в Дальневосточных территориях России при распределении ресурсов не учитывается огромный экономический ущерб от потерь капитала здоровья трудоспособного населения. Не всегда используется анализ эффективности при внедрении новых программ с целью преобразования и совершенствования системы здравоохранения, и чаще всего отсутствуют сведения о количественных соотношениях затрат и результатов, что приводит к нерациональному распределению ресурсов. К сожалению, за двухлетний период реализации региональные программы модернизации (2011–2012 гг.) в ДФО со значительными финансовыми вложениями из средств федерального бюджета повсеместно не достигли запланированных результатов, а самое главное, не были подвергнуты экспертным оценкам.

Большинство современных исследований в здравоохранении ДФО по данной тематике находится на уровне статистического и описательного анализа, в них практически не используется аппарат теории вероятностей и математической статистики как основа количественного исследования медикоэкономической эффективности, являющейся вероятностной категорией, не применяются оптимизационные методы исследования для анализа эффективности затрат. Отметим, что медико-экономические проблемы здравоохранения Дальнего Востока России необходимо рассматривать в двух аспектах: узком и широком. Под узким аспектом следует понимать изучение экономической эффективности ЛПУ с целью получения желаемых результатов при минимальных материальных и трудовых затратах. Под широким аспектом следует понимать роль здравоохранения в сохранении и укреплении трудовых ресурсов региона в условиях инновационного развития.

Работы лауреата Нобелевской премии Г. Беккера по теории человеческого капитала являются классикой современной экономической мысли.29 Сформулированная в них модель стала основой для всех последующих исследований в этой области. В настоящее время теории человеческого капитала придается большое значение, так как она позволяет изучать многие явления рыночных отношений, выявлять эффективность вложенных финансовых средств в человеческий фактор, который является жестким экзаменатором экономической и социальной дееспособности общества.30 Человеческий капитал проявляет себя как экономическая и медико-биологическая оценка способностей и возможностей населения к осуществлению трудовой деятельности. Синтез идей человеческого и устойчивого развития лег в основу отечественных разработок.31 Это отражено в «Докладе о развитии человеческого потенциала в РФ» (1994 г.), в докладе Института комплексных стратегических исследований «Человеческий капитал России: актуальные проблемы и перспективы развития» (2003 г.), в Национальных проектах, Региональных программах модернизации здравоохранения и др.

Человеческий капитал − главный фактор формирования и развития инновационной экономики и экономики знаний как следующего высшего этапа развития России и ее регионов. Благодаря развитию человеческого капитала государство может сохранять лидирующие позиции в мировом сообществе, и, наоборот, ориентация на использование природных ресурсов в качестве главного стимулятора экономики приведет к стагнации. Сегодня доля человеческого капитала в национальном богатстве России по всем основным характеристикам ниже, чем в других государствах. В национальном богатстве развитых странах человеческий капитал составляет от 70 до 80 %, в России – менее 50 % уровня.

Согласно прогнозу Госкомстата России, население страны к 2016 году сократится по сравнению с началом 2001 года на 10,4 млн человек, или на 7,2 %, и составит 134,4 млн человек. Специалистов волнует проблема непрерывного устойчивого сокращения общего прироста населения: с 1986 года он уменьшился почти в 8 раз. С 1993 года естественная убыль населения находится на стабильно высоком уровне в 0,7-0,9 млн человек в год.

Согласно социологическим исследованиям, за последние десять лет снизился уровень работоспособности населения. Так, 60 % россиян — люди престарелого возраста, дети и инвалиды. Снижение работоспособности населения может привести к тому, что Россия уже больше никогда не станет второй супердержавой в мире.

В существующих условиях задача бережного отношения к человеческому капиталу, сохранения и развития человеческого потенциала приобретает особую актуальность, потому что является необходимым условием обеспечения национальной безопасности России.

К сожалению, проблема человеческого капитала на Дальнем Востоке России сегодня приобретает гипертрофированный характер, поскольку отсутствует взвешенная стратегия целенаправленных инвестиций в его развитие, а ведь именно уровень качества жизни и здоровья дальневосточников в ближайшие годы будет определять реализацию планов инновационного развития ДФО.