Часть 5

В 90-е годы он написал полемическую книгу «Об антисемитах. С любовью…» [7] и брошюру «Национализм в свете неврологических наук. О функциональной агнозии антисемитов» в которых попытался исследовать антисемитизм с позиции врача-невролога, рассматривая его как своеобразную патологию социально-нравственного мировоззрения.

Для человека, в течение многих лет учившегося и работавшего в столице, небольшой сибирский город Новокузнецк должно быть казался дальней периферией. Он был хорошим убежищем в период гонений, но трудные времена слава богу миновали. Прекрасно сознавая масштабы своей личности, Яков Юрьевич всегда мечтал перебраться куда-нибудь поближе к Москве. В сентябре 1967 г. такая возможность представилась, он прошёл по конкурсу на должность заведующего кафедрой нервных болезней Казанского медицинского института, имеющей богатую и славную историю.

Отъезд любимого руководителя был большой утратой для сотрудников кафедры. За 10 лет работы в Сталинске - Новокузнецке он создал новое научное направление, воспитал талантливых учеников и, хотя в последующие четверть века в Казани им будет создана мощнейшая вертеброневрологическая школа (13 докторов и 38 кандидатов наук), спустя многие годы и сам Яков Юрьевич, и его супруга, Галина Абрамовна, вспоминали о новокузнецком периоде, как о самых лучших годах своей жизни.

Первое время после отъезда Я. Ю. Попелянского кафедрой нервных болезней Новокузнецкого ГИДУВа заведовал доцент А. М. Прохорской (фото 26, 27), но очень скоро он перебрался на работу в Ставропольский мединститут, где впоследствии стал профессором.

В течение 6 лет обязанности заведующего кафедрой исполняла доцент В. А. Безбородова. Она с честью хранила традиции, заложенные Яковом Юрьевичем. В частности, не смотря на свою флегматичность, сумела отстоять в Кемеровском Облздравотделе право кафедры проводить на своей базе ежеквартальные конференции областного общества невропатологов.

В начала 70-х на заведование кафедрой прибыл никому неизвестный доктор медицинских наук по фамилии Медведев. Оказавшись личностью авантюрной и алкогольной, он исчез также быстро, как и появился, успев, впрочем, перевести Б. Г. Петрова на должность доцента.

Перед отъездом Я. Ю. Попелянский посоветовал Борису Георгиевичу в качестве возможной темы докторской диссертации присмотреться к особенностям течения остеохондроза позвоночника у инвалидов и участников Великой Отечественной войны. Предложение Петрову не понравилось. Он счёл его тенденциозным, поскольку в стране набирал обороты брежневский «культ победы».

Спустя какое-то время доцент Петров заинтересовался патологией экстрапирамидный системы. В 1974-1977 г.г. им был организован городской диспансерный кабинет для больных паркинсонизмом. За основу был взят принцип пяти группового распределения пациентов, разработанный на кафедре организации здравоохранения Новокузнецкого ГИДУВа под руководством профессора М. Н. Цинкера. В ходе наблюдений было установлено, что среди родственников паркинсоников выявляется большой процент лиц с врожденной неполноценностью экстрапирамидной системы, то есть эта патология является наследственно обусловленной.

Фото 40. Стабилограф конструкции Б.Г. Петрова

Борис Георгиевич предполагал разработать систему скрининг-диагностики, которая по параметрам стояния и ходьбы позволяла бы выявлять самые начальные проявления экстрапирамидной недостаточности, а возможно даже лиц, имеющим лишь склонность к этим заболеваниям. Такое оборудование можно было бы использовать в условиях любого здравпункта или даже на проходной завода.

Друзья из института ВНИИгидроуголь сконструировали для него стабилограф - прибор для исследования вертикальной статики (фото 40), было у него и устройство с многочисленными светодиодами, которые предполагалось укреплять на теле испытуемого и регистрировать параметры его движения при ходьбе. Ну а дальше возникали непреодолимые трудности: обработать такое большое количество данных без вычислительной техники было невозможно, а, чтобы просчитать всё в реальном масштабе времени требовались уникальные вычислительные программы. Как известно, компьютеров в стране тогда было крайне мало. Короче, смелые идеи Бориса Георгиевичу намного опережали своё время, а для их реализации требовался целый штат специалистов. В инициативном порядке осуществить такую работу даже сейчас невозможно.

Среди других идей Б. Г. Петрова была попытка сохранять двигательные возможности больных паркинсонизмом путём перевода ряда их автоматизированных функций (ходьба, бытовое самообслуживание) с поражённого подкоркового уровня управления на уцелевший - корковый. Для этого им была разработана специальная система реедукации (переучивания). Например, плохо ходящему из-за повышенного тонуса больному предлагалось использовать заведомо непривычные формы локомоции (ходьба по трафаретам следов, спортивным шагом, фланговая ходьба и т.п.).

В 1973 году заведующим кафедрой неврологии стал профессор Ом Григорьевич Коган, который оставался в этой должности 18 лет, вплоть до своего отъезда в Израиль (фото 41).

Фото 41. О.Г. Коган среди ведущих невропатологов города, 1979 год

Имя Ом дал ему отец - учитель физики в честь «закона Ома». Коган окончил Днепропетровский медицинский институт и до приезда в Новокузнецк 23 года работал в Караганде, считался специалистом в области позвоночно-спинальной травмы, участвовал в организации Карагандинского Республиканского спинального реабилитационного центра.

Трудно было найти более непохожих людей, чем Яков Юрьевич и Ом Григорьевич. Первый - был беззаветно преданным науке бессребреником, способным часами искать у постели больного мельчайшие проявления его болезни. Всегда открытый для диалога, он был способен стоически защищать свои научные положения и морально-этические принципы. Скорее всего он не был прирожденным руководителем, но люди шли за ним, увлекаемые его Мессианской верой в вертеброневрологию.

Второй - был аналитиком-теоретиком, талантливым компилятором чужих идей, безусловным и крайне самолюбивым лидером, склонным манипулировать подчиненными и не терпевший равных себе по интеллекту. В тоже время, обладая мощным инстинктом самосохранения, он был способен быстро мимикрировать к окружающей обстановке.

Однако, было бы ошибочно описывать Ома Григорьевича одной краской. Его соратники и ученики оставили о нём немало тёплых воспоминаний [6]. Действительно, те кто был согласен с правилами игры, установленными шефом, попав в его команду, могли рассчитывать на определённые преференции.

Например, при О. Г. Когане авторский коллектив издававшихся на кафедре монографий, статей и методических пособий состоял из длинного списка фамилий (иногда более десятка), которые были расставлены в строгой иерархии позади обязательной фамилии заведующего.

Фото 42. Б.Г. Петров с группой курсантов, 1980 год

Такая практика позволяла личностям весьма посредственным, выполнявшим возможно и нужную, но рутинную работу, ощущать себя равноправными участниками общего дела. С другой стороны, действительно креативные сотрудники были обречены всё время оставаться в тени своего руководителя.

Для Б. Г. Петрова Яков Юрьевич навсегда остался образцом истинного ученого и интеллигента. Он не хотел и не мог принять автократического стиля руководства нового заведующего кафедрой. Не смотря на свою природную покладистость и дисциплинированность, он несколько раз открыто конфликтовал с ним. О. Г. Коган не имел возможности избавиться от неугодного доцента - Борис Георгиевич был на хорошем счету у руководства института, являлся давним членом партийного бюро. В дальнейшем у них установились подчёркнуто вежливые и сухие отношения.

Б. Г. Петров считал Ома Григорьевича весьма посредственным клиницистом. Его еженедельные обходы больных в отделении сводились к раздаче поручений. Учитывая индивидуальную специализацию своих сотрудников, он предписывал лечащему врачу одного больного проконсультировать с Верой Александровной, другого - с Изабеллой Рудольфовной, третьего - Борисом Георгиевичем.

Фото 43. Творчество курсантов: «Ода остеохондрозника», посвящённая Б.Г. Петрову

Обстановка на кафедре казалась доценту Петрову гнетущей, постепенно работа над докторской приостановилась на неопределённый срок. Он стал находить выход в педагогической и лечебной деятельности. Его коньком были клинические разборы, проводимые в присутствии курсантов (фото 42). Это всегда был непредсказуемый экспромт, маленький спектакль. С азартом и артистичностью Борис Георгиевич выуживал из больного неожиданные подробности анамнеза, обращал внимание зрителей на внешне неприметные симптомы, блестяще формулировал диагнозы.

Сферами его особого интереса были подкорковые гиперкинезы, лицевые боли и диагностика поражений периферических нервов. Никто лучше него не умел выполнять лечебно-медикаментозные блокады, некоторые из них он разработал или модифицировал собственноручно (фото 43).

Борис Георгиевич являлся консультантом-неврологом многих больниц города, часто выезжал консультировать в другие города Южного Кузбасса, в особенности он любил бывать в Прокопьевске, где его по-прежнему помнили и ценили.

В конце 70-х - начале 80-х годов под руководством О. Г. Когана было защищено несколько кандидатских диссертаций по изучению аутоиммунных механизмов рассеянного склероза и миастении. Автор одной из этих работ: «Клинико-иммунологические показатели у больных рассеянным склерозом при лечении иммунодепрессантами» - Ольга Вольфовна Кузнецова стала ассистентом, а затем и доцентом кафедры, выросла в крупного специалиста по наследственным и дегенеративным заболеваниям нервной системы (фото 44).

Фото 44. Б.Г. Петров и О.В. Кузнецова у памятника Л.Б. Красину в г. Кургане, 1975 год

Как человек начитанный и социально активный, она была инициатором проведения учебных конференций на тему: «Неврологические истории болезни героев художественной литературы». Врачи-курсанты анализировали текст произведения собирали анамнез, жалобы и по возможности - объективные данные персонажей, пытаясь поставить диагноз князьям Льву Мышкину и Николаю Болконскому, Павке Корчагину, Франклину Рузвельту и другим (фото 45).

Прообразом этого мероприятия были «литературные вечера» Я. Ю. Попелянского, которые проводились в форме домашних посиделок среди сотрудников кафедры. На них разбирались с медицинских позиций какие-нибудь классические литературные произведения (фото 25).

Фото 45. Пригласительный билет на конференцию «Неврологические истории болезни героев художественной литературы», 1985 год

Почти весь новокузнецкий период своей жизни Б. Г. Петров дружил с Михаилом Ермалаевичем Остроуховым, он заменял ему прокопьевских Павлика и Лёню. Это был крупный полноватый весельчак, лицом и статью похожий на артиста Алексея Смирнова. Одно время Борис Георгиевич ставил свой «Москвич» в гараже «Скорой помощи», Остроухов работал там электриком и слыл мастером на все руки. Первый личный автомобиль под названием «Шкода-Волга-ЗИМ-Москвич» был собран им по частям из авто-хлама. Он почти не выпивал и не употреблял без причины матерных выражений, что было для его среды большой редкостью.

Фото 46. М.Е. Остроухов и Б.Г. Петров с внучкой на коленях

Во время войны Миша служил в парашютно-десантных войсках. Более года его учили премудростям спецназа: рукопашному бою и десантированию с самолета с подвешенным на грудь вместо запасного парашюта станковым пулемётом. На фронт же его часть попала в качестве обычной пехоты в марте 1945 г. во время сражения за венгерское озеро Болотон. В первом же бою Михаил получил тяжелое ранение в колено. С тех пор его правая нога не сгибалась.

Имея 5 классов образования, Михаил Ермолаевич был талантливым изобретателем-самоучкой. Он с легкостью мастерил деревообрабатывающие станки, делал мебель, клал печи, красил машины ... . Кажется, не было работы, которая не спорилась бы в его руках. Однако, как и любого новатора, его нередко подстерегали курьёзные случаи: то диван с каркасом из металлического профиля оказывался неподъёмным, то автоэмаль, колерованная типографской краской, выгорала на солнце. На справедливую критику в свой адрес он отвечал непробиваемым беззлобным юмором и балагурством.

Мише долго не везло в семейной жизни. От природы безалаберный, он вдобавок ужасно храпел по ночам. Далеко не каждая женщина могла вынести такое испытание. Лишь в середине 70-х, после письма Брежневу, ему, как инвалиду войны, выделили трёхкомнатную квартиру, у Михаила Ермолаевича появилась индивидуальная спальня.

Фото 47. Обложка книги «Теоретические основы реабилитации при остеохондрозе позвоночника»

Незаурядные способности и общительный характер сводили Михаила с большими начальниками и крупными чиновниками, что безусловно льстило его самолюбию. Из сотрудников ГИДУВа, помимо доцента Петрова, он дружил с профессорами Борисом Ильичом Фуксом и Иваном Анисимовичем Витюговым, последний длительное время был ректором.

С Б. Г. Петровым они дружили семьями, находили общий язык, часами обсуждая ремонт машины или строительство дачи (фото 46). Михаил Ермолаевич называл Бориса Георгиевичу и Ивана Анисимовича своими однополчанами и, хотя на войне они не встречались, никто не опровергал этого.

Фото 48. Обложка книги «Лечебные медикаментозные блокады при остеохондрозе позвоночника»

Как уже говорилось, умение создать команду было фирменным хорошо отточенным стилем О. Г. Когана. Обычно сам он являлся генератором идеи и главным редактором, а также выполнял представительские функции; доцент Изабелла Рудольфовна Шмидт систематизировала и формулировала его мысли хорошим русским языком, остальные выполняли разнообразные поручения и задания.

Допустим, кафедра работает над учебным пособием по клиническому исследованию нервной системы [3], требуется описать методику сбора анамнеза при болевом синдроме. Ом Григорьевич приглашает в свой кабинет ординаторов и поручает: одному из них дать количественную характеристику жалоб при болях, другому - качественную, третьему - пространственную, четвёртому - временную.

В составе «команды» Борис Георгиевич принимал участие в написании монографии «Теоретические основы реабилитации при остеохондрозе позвоночника» [5], опубликованной издательством «Наука» в 1983 г. (фото 47).

Его книга «Лечебные медикаментозные блокады при остеохондрозе позвоночника» [4] увидела свет в 1988 г. Б. Г. Петров написал основную часть текста и выполнил все иллюстрации, И. Р. Шмидт добавила к этому немного теории, а на первую позицию в списке авторов привычно было поставлено имя профессора Когана (фото 48).

Многие на кафедре с нетерпением ждали отъезда беспокойного профессора в командировку, а делал это он часто и с удовольствием. Бывая в Москве, Ом Григорьевич мог запросто пойти в министерство здравоохранения для выяснения какого-либо интересующего его вопроса. Ректор ГИДУВа потом получал замечания за своего не меру самостоятельного сотрудника, действующего через голову руководства института.

В 1982 г. О. Г. Коган ездил к сыну, проживавшему в Чехословакии. Там он побывал на семинаре по мануальной терапии и познакомился с ведущими чешскими специалистами в этой области. За рубежом данная разновидность хиропрактики имела чисто утилитарное значение, но прозорливый Ом Григорьевич быстро сообразил, что, если под него подвести соответствующий теоретический базис, оно может существенно обогатить популярное в СССР направление - вертеброневрологию.

Борису Георгиевичу очень понравилось новый метод лечения, на следующий год он вместе с другими сотрудниками кафедры был командирован в Москву на первый в Советском Союзе цикл усовершенствования по мануальной терапии (фото 49). Вернувшись домой, он стал активно применять полученные навыки в сочетании с уже имеющимся опытом и знаниями. Результат оправдал ожидания.

Амбициозный О. Г. Коган хотел в кратчайшие сроки наладить преподавание мануальной терапии у себя на кафедре. Он поручил каждому из сотрудников подготовить занятия по одному из разделов данного направления. И. Р. Шмидт достался шейный отдел, О. В. Кузнецовой - грудной, Б. Г. Петрову - поясничный и т. п.

Литература на русском языке отсутствовала. Сотрудники сами как могли переводили с немецкого и английского. Ом Григорьевич, быстро научившись читать по-чешски, также помогал с переводом. В декабре 1984 г. первый цикл был проведён, а кафедра неврологии Новокузнецкого ГИДУВа стала вторым в СССР центром обучения по мануальной терапии (фото 50).

В 1987 г. сотрудники кафедры получили возможность повысить свою квалификацию по мануальной терапии на семинаре у профессора Карела Левита, специально приглашённого для этого из Праги (фото 51). Общение с признанным во всём мире мэтром, осталось в памяти многих из них на всю жизнь (фото 52). В работе семинара, в частности, принимал участие старинный приятель Бориса Георгиевич ещё по работе в Прокопьевске - профессор А. П. Иерусалимский (фото 53).

Фото 49. Участники первого в СССР цикла по мануальной терапии, Москва – 1983 год: 1 – О.Г. Коган, 2 – Б.Г. Петров

Фото 50. Участники первого в Новокузнецке цикла по мануальной терапии, 1984 год

Фото 51. Участники семинара по мануальной терапии профессора К. Левита – Новокузнецк, 1987 год: 1 - Б.Г. Петров, 2 – К. Левит, 3. О.Г. Коган, 4 – А.П. Иерусалимский

Фото 52. К. Левит и О.Г. Коган - Новокузнецк, 1987 год

Фото 53. На семинаре по мануальной терапии К. Левита, 1987 год. Слева – направо: профессор А.П. Иерусалимский (Новосибирск), доцент Б.Г. Петров, профессор В.П. Веселовский (Казань)　

Потом стала набирать обороты «перестройка» - лихолетье мутных коммерсантов в малиновых пиджаках и рэкетиров в спортивных костюмах. Ом Григорьевич Коган понял, что пришло его время и организовал первый в городе медицинский кооператив. Всё его многочисленной окружение, включая преподавателей кафедры, аспирантов, соискателей и клинических ординаторов было мобилизовано для работы в нём.

Фото 54. Б.Г. Петров с внучкой Катей, 1991 год

Б. Г. Петров категорически отказался от коммерческого сотрудничества с Коганом. Он вообще тяжело переживал крушение идеалов социализма, а демократов первой волны называл предателями и ворами (как он был прав!). Весной 1988 г. Борис Георгиевич перенёс обширный инфаркт миокарда, долго восстанавливался после него, но осенью, к началу учебного года, вышел на работу.

Ему шёл 65-й год, в ногах появились ишемический боли, мучила одышка, стало тяжеловато читать лекции и проводить приёмы мануальной терапии. Как-то Борису Георгиевичу попалась в руки книжка японского автора Токуиро Намикоши, посвящённая пальцевому массажу Шиатсу. Методика оказалась немудрёной, нужно было надавливать пальцами с различной силой и длительностью в проекциях крупных нервных стволов, сосудов и мышечных пучков. Прекрасно зная анатомию, и глубоко разбираясь в механизмах заболеваний своих пациентов Борис Георгиевич стал быстро добиваться впечатляющих результатов.

В 1990 г. Б. Г. Петрова отправили на пенсию. Формальным поводом была необходимость освободить место сыну - Константину, который к тому времени закончил аспирантуру. Борис Георгиевич долго привыкал к своему новому статусу (фото 54). Брат Геннадий из Прокопьевска подарил ему маленькую собачку, с которой он часами гулял по больничному парку, расположенному рядом с домом.

С отъездом О. Г. Когана в Израиль в 1991 г. кафедра нервных болезней распалась на собственно кафедру неврологии, которой руководила И. Р. Шмидт, ставшая к тому времени профессором, и кафедру рефлексотерапии, возглавляемую доцентом О. В. Кузнецовой. Однако, это уже совсем другая история, не имеющая к Борису Георгиевичу Петрову никакого отношения.

Спустя некоторое время, главный врач Городского Врачебно-Физкультурного диспансера - Г. Е. Егоров пригласил старого доцента на работу консультантом. Жизнь снова наполнилась смыслом, его вновь окружали благодарные больные, а вскоре появились и неформальные ученики. Некоторые врачи города, прознав, что Борис Георгиевич не только прекрасно консультирует, но ещё и чрезвычайно профессионально обсуждает каждого больного, стали приходить к нему со своими трудными пациентами. Эти клинические разборы могли длиться часами, все, затаив дыхание, слушали его.

Иногда Бориса Георгиевича приглашали в школу или в магазин полечить за небольшую плату сотрудников, он с удовольствие соглашался на эти маленькие шабашки, которые разнообразили его круг общения.

Фото 55. Портативный корсет для вытяжения поясничного отдела позвоночника конструкции Б.Г. Петрова

Дома он экспериментировал с портативным устройством для вытяжения поясничного отдела позвоночника, уже был изготовлен первый прототип изделия, состоящий из корсета, в который были вшиты зигзагами резиновые трубки. Их предполагалось раздувать автомобильным насосом (фото 55).

В конце января 1998 г. на заседании межинститутской проблемной комиссии «Реабилитация при повреждениях и заболеваниях нервной системы и позвоночника» состоялась апробация докторской диссертации его сына, ставшего к тому времени доцентом кафедры медицинской и социальной реабилитации, на тему: «Неспецифические рефлекторно-мышечные синдромы при функциональной патологии двигательной системы (патофизиология, клиника, реабилитация)».

Фото 56. Памятная грамота, врачебной династии Петровых, Швец, подписанная губернатором Кузбасса А. Г. Тулеевым.　

Борис Георгиевич скромно сидел на заднем ряду, не желая смущать сына, он не задал ни одного вопроса. «А все-таки жизнь прожита не зря», - с гордостью думал он: «старший сын стал доцентом в педагогическом институте, младший - без пяти минут профессор…».

18 февраля, собираясь утром перед работой прогулять своего пуделя, Борис Георгиевич неожиданно потерял равновесие, произошёл паралич левой половины тела. Его госпитализировали в отделение, где он проработал более 30 лет. Вокруг него сновали хорошо знакомые врачи, приходили бывшие коллеги. Старый врач понимал, что у него кровоизлияние в мозг. В его угасающем сознании медленно шевелились непослушные мысли: «Я научился ходить после ранения, восстановился после инфаркта, но теперь мне кажется не выкарабкаться. Пришло время умирать, а ведь ещё толком и не жил...», - думал он: «...а всё-таки жизнь прожита не зря …». Через трое суток, не дожив нескольких дней до 73-х лет, он умер.

В конце апреля 1998 г. сын Б. Г. Петрова - Константин Борисович успешно защитил докторскую диссертацию. В том же году он организовал и возглавил кафедру лечебной физкультуры и физиотерапии НГИУВа. В 2005 г. его дочь - Екатерина и зять - Михаил Швец закончили медицинский университет и тоже выбрали профессию невролога. В 2007 г. врачебная династия Петровых от имени администрации Кемеровской области была награждена крупной денежной премией и памятной грамотой «за большой вклад в развитие здравоохранения Кузбасса и бережное сохранение семейных традиций» (фото 56).

Жизнь старого фронтовика, замечательного кузбасского врача и ученого действительно прожита не зря. Его нравственные заветы живут в памяти потомков, а опыт и знания приумножаются учениками и последователями.